Он же сказал Тефту, что будет принимать участие в этих встречах и начнет заботиться о себе.

Вдохнув свежий прохладный воздух гор, Далинар почувствовал прилив энергии. Он наслаждался им, стоя на самом верху башни, обнимая Навани и ощущая ее тепло. Солнце уже зашло, и на сегодня с него было достаточно отчетов. Ему хотелось побыть с женой и посмотреть на звезды.

– Я должен был знать, что ты сама найдешь выход, – прошептал он Навани, когда луна Номон окутала их светом. – Я должен был увидеть твои истинные возможности.

Она сжала его руки:

– Я тоже этого не понимала. Я долго отказывалась сделать шаг.

Далинар услышал рокот в своем сознании. Но не сердитый. Скорее… задумчивый.

– Буреотец не знает, что с этим делать, – сказал Далинар. – Мне кажется, он находит случившееся странным. По-видимому, у его узокователя и узокователя Ночехранительницы иногда бывали отношения, но узокователь Сородича всегда держался обособленно.

– Сородич… любопытное создание. Я вас познакомлю, как только он будет готов. Но не обещаю, что скоро…

– У меня есть десять дней. Насчет дальнейшего никаких гарантий не даю.

– Сделка, которую ты заключил…

– Мне очень жаль. Я должен был разобраться с соглашением, пока он был рядом. Это не все, что мы хотели, но…

– Это хорошая сделка, Далинар. Даже вдохновенная. У нас будет мир, даже если придется отказаться от Алеткара. Я думаю, мы все уже начинали понимать, что это вполне вероятно. Наоборот, это дает нам шанс. Я просто хочу… Последнее, на что ты согласился. Это меня беспокоит.

Он кивнул:

– Да. Я понимаю.

Но таков его долг. Пожертвовать собой, если понадобится, ради всех остальных.

В этом… в этом Таравангиан был прав.

Все еще казалось ошибкой, что старик умер. У Далинара не будет шанса доказать Таравангиану, что избранный путь верен. Он ушел. Не попрощался. Сгорел в очередном дурацком заговоре, пытаясь манипулировать Сзетом.

– По крайней мере, мы можем остановить кровопролитие, – сказала Навани. – Прикажи нашим войскам занять позиции и ждать состязания.

– Да, – сказал Далинар.

Разве что… Может, Далинару надо было настоять, чтобы поединок случился раньше? Он не готов. Но можно ли к подобному подготовиться?..

«Что-то не так, – подумал он. – Что-то изменилось. В эти десять дней мы должны быть бдительны». От этого осознания у него все внутри сжалось.

– Ты напряжен, – сказала Навани.

– Я сомневаюсь в том, что поступил верно.

– Сведения, которыми мы располагаем, указывают на то, что это состязание – наша самая реальная надежда на успех. И я сомневаюсь, что кто-то из тех, кого может выставить враг, способен одолеть Благословенного Бурей.

– Я… не намерен выставить Каладина, светсердце мое.

– Почему? – удивилась Навани. – Он наш лучший воин.

– Нет. Он наш лучший солдат. Но даже если бы он был в отличной боевой форме, я не думаю, что он был бы нашим лучшим воином. Или лучшим убийцей. Шут говорит, что враг не может нарушить наше соглашение и вряд ли попытается его превратно истолковать – по крайней мере, не умышленно. На самом деле Шут, кажется, думает, что победа уже за нами, но он-то получил желаемое. Вражда останется в ловушке в любом случае. Однако я беспокоюсь. Уверен, я что-то упускаю. По крайней мере, я думаю, что оставил Вражде слишком много возможностей продолжать сражаться в ближайшие десять дней.