— Что-то вы слишком долго выбираете, — ворчливо покрикивала "мамка" на разборчивых клиентов. — Другие всунут пальцы на пару секунд, всё поймут и сразу забирают каких нужно девушек, а вы тут канитель разводите!

Одна роботесса, желая продемонстрировать вместительность своей вагины, даже изогнулась дугой: вагина у неё и в самом деле была вместительная и автоматически сжималась и чавкала, смахивая на рыбью пасть.

— Один доллар, всего один доллар, — как заведённая, повторяла роботесса.

Пип обернулся к Микки.

— Мне кажется, что если бы я вставил ей туда свой штырь, то он прогрызся бы до её энергетической батареи за пару секунд, — сказал он. — А ты, хозяин, не чувствуешь потребности вставить кому-нибудь свой член?

— Чувствую, Пип, ещё как чувствую, — признался Микки. — С тех пор, как в "Ночной моли" ты вернул мне потенцию, я постоянно чувствую желание вставить свою шишку в какую-нибудь дырку. Но, понимаешь, меня никогда не привлекали роботессы. Предпочитаю живую натуру.

В кабине припаркованного к кромке тротуара микроавтобуса приятели могли видеть сразу несколько трахающихся пар. Мужчины дёргались и громко стонали, роботессы вскрикивали им в лад и подмахивали задницами. Чуть подальше, под аркой, трахалось ещё несколько пар, расстелив подстилки прямо на асфальте. Пип остановился было поглазеть, но из темноты вынырнул плечистый двухметровый робот и довольно грубо посоветовал ему идти своей дорогой.

— Ты вылечил меня на славу, — говорил Микки, идя. — Член у меня стоит так, что сейчас порвёт плавки.

— Ну и засади кому-нибудь, — сказал Пип. — А то чего терпеть зря. Это и для организма не полезно.

— Понимаешь, гложет меня сомнение, — кибернетик всматривался в роботесс-проституток, которые, замечая на себе его взгляд, тут же растягивали губы в улыбке, поднимали подолы платьев и начинали вилять бёдрами. — Насколько я знаю, дырки у многих здешних дам настолько далеки от стерильной чистоты, что часто даже презерватив не помогает. И поэтому, прежде чем совать в них пенис, их надо как следует продезинфицировать. А есть ещё такие дамы, которые специально заражают мужиков. Об этом без конца пишут в газетах.

— Заражают? — удивился Пип. — Зачем это им нужно?

— Не им, а их хозяевам. В городе есть люди, которые считают, что всё, чем здесь занимаются — грех, и надо отваживать отсюда людей любыми способами, в том числе самыми жестокими. Это всякого рода поборники здорового образа жизни, борцы за нравственность, сектанты-пуритане и прочие чистоплюи. Они засылают сюда роботесс, заражённых такими "венерами", что потом не вылечишься. Здесь надо всё время держать ухо востро, и лучше не приходить сюда без своего дезинфексикатора, или, на худой конец, без особо прочного презерватива, причём такого, который обтягивает не только пенис, но и мошонку и прилегающие области паха. Тут ведь есть такие экземпляры, от которых можно заразиться не только при сексе, а даже от одного прикосновения к ним!

— Какая сложная жизнь у вас, людей, — сказал Пип. — Хорошо, что к моему штырю зараза не липнет.

Квартал красных фонарей был настолько обширен, что Микки с Пипом шли и шли, сворачивали из улицы в улицу, а сексшопам и толпам путан не было конца. На одной улице приятели едва не угодили в полицейскую облаву.