Помощник машиниста скончался в момент приземления состава в траншею под откосом. Смерть была к нему благосклонна, а потому умер он во сне – вылетел из разбитого окна, был настигнут двухтонным отбойником и раздавлен, словно таракан. Его душа устремилась за душой машиниста, догнала ее где то в шестистах метрах над катастрофой и чувствовала себя испуганно, как сонная мышь, которую спящей выудили из норы и бросили в холодную воду.

Все, что происходило далее с душами, неизвестно. Крохотная частность: в обеих ноздрях помощника машиниста при вскрытии было обнаружено по большой земляничине. А ведь для ягоды давно не сезон.

Уже через тридцать минут в район катастрофы прибыл вертолет МЧС, милицейский полковник, исполняющий должность начальника внутренних дел города Бологое, и каким то образом проехали через лес две кареты «скорой помощи».

Полковник разговаривал с представителем МЧС.

– Какой то странный состав!

– Чем же?

Ответственные господа были в одном звании, а потому обсуждали все как товарищи.

– Странный, я бы сказал, состав! Локомотив и всего один вагон к нему!

– Ничего странного, – размышлял мужчина из МЧС. – Вероятно, местных рабочих перевозили.

– Да это же вагон от «Красной стрелы», и локомотив скоростной! – раздражался недоумием эмчеэсника полковник милиции.

– И в самом деле, – согласился оный. – «Красная стрела»! – прочитал он на боку вагона с помощью длинного фонаря, которому милицейский позавидовал. У него имелся отечественный, способный своим лучом добивать только до полковничьих сапог.

Тем временем медики пробрались в искореженный вагон и, готовые увидеть кровавое месиво, не обнаруживали пока ровным счетом ничего.

Зато люди из вертолета, вооруженные такими же фонариками, как и их начальство, кое что нарыли.

– Диверсия, товарищ полковник! – доложил один из них.

– Подробнее! – потребовал милицейский чин.

– Не торопите его, – вежливо попросил полковник МЧС. – Давайте, Зыкин, дальше.

– Полотно разобрано.

– Так.

– Рельсу сняли.

– Понял…

Здесь и медики расстарались. Голова одного появилась в проеме разбитого окна и объявила почему то радостно:

– Двое пострадавших в предпоследнем купе!

– Остальные трупы? – крикнул милицейский полковник и внутренне содрогнулся.

– Нет, – уточнила голова. – Здесь в вагоне всего двое! Баба голая и мужик альбинос!

– Трупаки?

– Баба, кажется, того! А у альбиноса пульс семьдесят и дыхание двадцать! Голова только в кровище!

– Так везите его! – распорядился милицейский чин. – Все таки странный поезд!

– Да чем же? – не понимал эмчеэсник.

– Живкин! – крикнул начальник внутренних дел. – А ну, скоренько выясни, сколько вагонов в «Красной стреле» из Питера ушло!

– Есть, товарищ полковник!

– По ночам здесь ходят только поезда Москва – Санкт Петербург! – информировал милиционер тупого коллегу. – Почти каждые полчаса. Потому никакие другие составы ходить не могут!

«Интересно, – подумал эмчеэсник, – сколько лет полковнику? Пожалуй, что за шестьдесят точно… И какой ему интерес по ночам разъезжать? Вышел бы на пенсию, дачка, цветочки…» А еще эмчеэсник подумал, что непременно поможет полковнику получить именные золотые часы к пенсии…

Он отдал приказание своим:

– Вызывайте ФСБ! Это их дело! – Кивнул полковнику, запрыгнул в кабину вертолета и через несколько секунд глянул сверху на место катастрофы.