-  И как? Перевоспитаетесь? - спросила девушка с улыбкой.

    -  Не знаю, - честно ответил я, скорчив унылую физиономию. - Но Аш думает, что да. Блажен, кто верует.

    Алия засмеялась, красиво запрокидывая голову. Я полюбовался игрой и переливами темных шелковистых волос, смуглой нежной кожей. «Даже смеется искренне и заразительно, - невольно отметил я. - Совсем не похожа на гентских светских львиц, которые улыбки давят из себя, словно гной из прыщика. Да и то в случае крайней надобности. Например, чтобы понравиться сильным мира сего, богатым и властным. А эта девушка неожиданно чистая и светлая. Рядом с такими женщинами и сам становишься как свежевымытое стеклышко».

    Алия была маленькая, едва доставала мне до подбородка. Мои ноздри уловили чудесный запах ее волос, очень свежий и пряный. Я не удержался, вдохнул полной грудью и улыбнулся. Тох как-то признался, что свою жену, Дару, нашел по запаху. Я не оборотень, но мой нюх тоже чувствителен. Теперь смекаю, что в этом что-то есть.

    -  Вы интересный и необычный, Эскер, - сказала девушка, отсмеявшись. - Я очень рада, что вы чуть не сбили меня с ног. Иначе так бы и умирала от скуки.

    -  Еще раз простите, леди Алия, - сказал я и легко поклонился. - Я неотесанный мужлан. Нужно поработать над своим поведением.

    -  Что вы, Эскер! - возразила девушка. - Соблюдение этикета не говорит о человеке абсолютно ничего. Даже самые ужасные злодеи бывают вежливыми и обходительными. А под маской грубоватости и цинизма может таиться горячее и трепетное сердце, истинно доброе и могучее.

    -  Это не про меня, - с усилием засмеялся я, - Ведь я шпион и злодей. Помните? Правда, еще и невоспитанный.

    Девушка посмотрела на меня очень серьезно, но в глубине завораживающе черных глаз я увидел светлую смешинку. В груди предостерегающе кольнуло. Я почувствовал себя удивительно голым и незащищенным. Ведь раньше постоянно прятался под покровами то грубости, то учтивости и обходительности, играл роли… Но сейчас понял, что Алия видит меня насквозь, несмотря на крепкие етальные латы отчужденности и холода. И что удивительно - мне не страшно.

    -  Вам хочется в это верить, - сказала Алия.

    -  Хочется, - признал я. - Только никому не говорите. Хорошо?

    Я скорчил таинственную рожицу, мол, вокруг уши-уши… Приложил указательный палец к губам и сказал громкое «тсс!». Девушка заливисто расхохоталась, похлопала в ладоши.

    -  Эскер, вы удивительный! - сказала Алия. - Скажите, вы сочиняете стихи?

    Вопрос застал меня врасплох. Я застыл, не зная, что ответить. Ведь когда-то в юности сочинял. Но потом бросил, решил, что нет чувства ритма. И ни одна девушка в Генте не задавала таких вопросов. Юниц скорее интересовало, насколько я перспективный, есть ли денежки за душой, как высоко смогу пробиться. Поначалу еще пытался заикаться о стихах, но каждая морщилась, будто я признался в чем-то позорном и жутко отвратительном. А потом устал и махнул рукой, смирился.

    Я покопался в памяти, глубоко вдохнул и продекламировал:

    Ты идешь в тишине.

    Ты спокоен, но жив.

    Ты летишь в вышине,

    И прекрасен твой мир.

    Пламя пляшет в глазах,

    Пепел ляжет в груди,

    Ты витаешь в мирах,

    Если сможешь - дойди!

    Ты безумец, ты глуп! -

    Люди так говорят.