— Нормально, — воскликнул Иван, — мы что, тоже принадлежим космосу?

— Конечно… Но рынок, — истинное космическое существо. Он — сплетник… Болтает обо всем, что увидит. Так вот, последнее время, он стал чего-то бояться. Он стал бояться какой-то недоброй силы, которая появилась во вселенной. Такой недоброй и такой сильной, что она способна уничтожить ее… Вот… Так что мы — в опасности.

— Как, — и мы тоже? — с придыханием спросил Иван.

— Да, наверное.

— А где смеяться? — спросил Иван укоризненно. — Что-то мне совсем не смешно.

— Как где?.. Я же предупредила, — это же вылитый бред больного воображения. Чудовищная глупость… То, что я сказала.

— А я тебе верю, — сказал Иван, — ты не способна на бред… В дурдоме тебя держали потому, что прятали, — как золотую корову. А руки ты на себя наложила от такого времяпровождения, — всю жизнь за колючей проволокой… Да нормальней этого не придумаешь, — я бы сам от твоей каторги напился бы какого-нибудь стрихнина.

— Спасибо, — сказала Маша.

— Что «спасибо», за что «спасибо»… Нам же всем скоро крышка. Ты подумала об этом? А мое высшее образование?.. Когда нас начнут уничтожать?

— Иван, с тобой невозможно разговаривать. Ты слишком прагматичен. «Когда?»… Может быть, никогда. Может быть, процесс растянется на сотни тысяч лет. По космическим масштабам, — это ничто.

— Тогда еще терпимо, — облегченно выдохнул Иван. — Но ты ничего не перепутала, когда твой рынок тебе все это напевал? Там были какие-нибудь подробности? Детали? Конкретное что-нибудь было?

— Какие подробности, — вздохнула Маша, — ты совсем ничего в нем не понимаешь… Как и все остальные.

Генеральное блюдо они все-таки съели. Незаметно как-то получилось, что они оказались рядом с ним, порезали хлеб, — и напустились на него, с каким-то тихим первобытным рычанием.

— Можно сварить еще с десяток, — говорил Иван с набитым ртом, — если этих не хватит…

Но — хватило. Тем более, что потом они пили чай и мазали на хлеб плавленый сыр «Виола», из здоровенной лохани, которую купили неделю назад, и которая все никак не кончалось.

— Как мало человеку нужно для счастья, — наконец сказал Иван. — Вселенские катастрофы, когда натрескаешься, кажутся сущей ерундой… Полковник когда обещал позвонить, сегодня?

— Он ничего не обещал. Он — работает.

— Плохо работает. За такие бабки можно работать и пошустрей… Хотя время терпит. Но с первого сентября мне нужно выйти в какой-нибудь крутой колледж, чтобы там не было ни одной преподавательницы — дамы, чтобы — одни мужики. Нам к этому времени нужно успеть получить в Лондоне гринкарту, купить домик, и каждому — по машине. На это месяц уйдет, не меньше.

— У нас сигареты есть?

— Только Мишкины.

— Дай мне одну.

Иван нехотя открыл ящик в разделочном столе, достал начатую пачку «ЛМа», пепельницу и водрузил все это на стол.

— Курить вредно, — ворчливо сказал он, — видишь, что на пачке написано: «Курение — причина раковый заболеваний». Ты бы задумалась о потомстве.

— Я еще не все сказала, — произнесла Маша, прикуривая от Мишкиной зажигалки.

— Еще какая-нибудь гадость? — спросил Иван без всякого оптимизма в голосе.