– Я констебль Джон Фрайетт, – представился темноволосый офицер. – Это констебль Мюррей Фрейзер.

Мюррей, рыжеволосый мужчина с волевой челюстью и ярко-зелеными, немного близко посаженными глазами, приложил руку к фуражке, небрежно отдав честь, что вызвало у Эрики вспышку раздражения.

– Это подозреваемый? – и он показал Эрике распечатанную фотографию Чарльза Уэйкфилда, не самую удачную: с предыдущего ареста, с дикими глазами и окровавленной повязкой на голове.

– Послушайте, нам надо сделать это как можно тише. Я прошу вас подождать, пока все не разойдутся, и только потом мы подойдем к Чарльзу Уэйкфилду.

– Его обвиняют в сексуальном насилии? И убийстве? – уточнил констебль Фрайетт.

– Да… – начала было Эрика, и мужчины тут же вскинулись, как собаки, готовые атаковать. Констебль Фрейзер взял фото и внимательно в него всмотрелся. В этот момент из крематория самыми последними вышли Чарльз с Генриеттой, щурясь от яркого солнца. Генриетта опиралась на трость, и Чарльз взял ее под локоть, но в этом жесте не было галантности – казалось, он просто хватается за нее, как ребенок, которого впервые ведут в детский сад.

Тесс, должно быть, заметила Эрику, Мосс и двух офицеров в форме, что было несложно, и подошла к ним. Ее глаза были опухшими от слез.

– Что это? Что происходит? – спросила она высоким от напряжения голосом.

– Ничего. Простите, мы не хотим вас беспокоить, – пробормотала Эрика, чувствуя, как внутри нарастает паника.

– Вы припарковали полицейскую машину с опознавательными знаками прямо у главного входа во время кремации моей сестры?! – закричала она. Все присутствующие начали оглядываться на машину. Джаспер и его родители, обеспокоенные, стояли в стороне. Когда Чарльз и Генриетта спустились по ступенькам, они уставились на них, и Эрика заметила, как Генриетта пихнула Чарльза локтем.

– Простите, мы уберем эту машину, мне очень жаль, что так получилось, – повторяла Эрика, пытаясь успокоить Тесс, при этом не сводила глаз с Чарльза.

– Я пожалуюсь вашему начальнику. Это просто немыслимо! Вас никто сюда не звал!

Чарльз спустился по ступенькам и подошел к Тесс.

– Тесс, милая моя… Не обращай на них внимания, эта новая порода офицеров очень груба и, честно говоря, не имеет ни малейшего представления о работе полиции…

Эрика понимала, что Чарльз, скорее всего, излагает точку зрения брата, но для двух молодых полицейских эта грубость была как красная тряпка для быка. Дальнейшее произошло так быстро, что Эрика не успела даже опомниться от шока: Фрайетт и Фрейзер бросились на Чарльза, а он инстинктивно развернулся на каблуках и с удивительной энергией рванул через парковку. Генриетта громко закричала: «О нет!» – и все собравшиеся замерли, глядя, как двое офицеров гонятся за Чарльзом. Они догнали его на краю гравийной дорожки, у полоски кустов, где спускался вниз травянистый холм, небольшая табличка на котором гласила, что здесь находится Сад скорби. Фрейзер схватил Чарльза за куртку, но тот выскользнул из нее, потерял равновесие и шлепнулся под изгородь, покатившись вниз по травянистому склону.

– Хватайте его! – закричал Фрейзер. – Не дайте ему уйти!

К этому времени всякая надежда на тихий, не привлекающий внимания арест испарилась. Стоя на ступеньках крематория рядом с Тесс, Джаспер кричал Эрике и Мосс:

– Что вы делаете? Он же старик! Вы, сраные головорезы!

Эрика и Мосс рванули по гравийной дорожке, и, добравшись до редких изгородей Сада скорби, увидели, что Фрейзер коленом прижал Чарльза к травянистому склону, второй офицер склонился над ним и зачитывает его права, а Чарльз пронзительно визжит, как поросенок, пытаясь вырваться.