– Синфоросо! Паломино! – Панталеон Пантоха хлопает в ладоши, Панталеон Пантоха кричит. – Фельдшер!

– Что с вами, не стоит нервничать, успокойтесь. – Синчи затихает, смягчает тон, встревоженно оглядывается. – Можете не отвечать сразу. Посоветуйтесь, наведите обо мне справки, а через недельку встретимся, поговорим.

– Уберите этого проходимца, сбросьте его в реку, – приказывает Панталеон Пантоха взбегающим по лестнице людям. – И больше не пускать его в интендантский центр.

– Послушайте, вы – самоубийца, вы же не знаете, я в Икитосе – первый человек. – Синчи размахивает руками, Синчи сопротивляется, защищается, падает, удаляется, пропадает, намокает. – Пустите, что это значит, послушайте, вы пожалеете, сеньор Пантоха, я пришел помочь вам. Я вам друуууг!

– Это страшный проходимец, но его программу слушают даже камни. – Лейтенант Бакакорсо с любопытством разглядывает журнал, забытый на столике в «Баре Луче». – Как бы это полосканье в Итайе не причинило вам хлопот, мой капитан.

– Лучше хлопоты, чем гнусный шантаж. – Заголовок, вопрошающий «Знаете ли вы, кто такой и чем занимается Йакуруна?», привлекает внимание капитана Пантохи. – Я послал рапорт Тигру Кольасосу и уверен, он меня поймет. Гораздо больше меня волнует другое, Бакакорсо.

– Десять тысяч услуг, мой капитан? – «Не то принц, не то водяной, закручивающий водовороты и омуты на реках», – удается прочитать лейтенанту Бакакорсо. – С жарой цифра поднялась до пятнадцати тысяч?

– Разговоры! – «Верхом на кайманах или на гигантских речных удавах», – написано под картинкой, над которой склонилась голова капитана Пантохи. – Неужели так много говорят у нас, в Икитосе, о нашей Роте, обо мне лично.

– Сегодня мне опять приснилось то же самое, Панта. – Почита трет висок. – Нас с тобой распяли на одном кресте, тебя с одной стороны, меня – с другой, И сеньора Леонор вонзила копье мне в живот, а тебе – в птенчика. Какой-то сумасшедший сон, правда, любовь моя?

– Конечно, вы теперь самый знаменитый человек в городе. – «На ногах он носит черепашьи панцири», – утверждает фраза, наполовину закрытая локтем лейтенанта Бакакорсо. – Вас больше всех ненавидят женщины, вам больше всех завидуют мужчины. Все разговоры в городе ведутся вокруг Пантиляндии, прошу прощения.

– Но поскольку вы ни с кем не общаетесь и живете исключительно интересами дела, вас это не трогает.

– Меня не трогает, а семью задевает. – «Ночью он спит под покровом из крыльев бабочек», – дочитывает наконец капитан Пантоха. – Жена у меня очень чувствительная, к тому же она в положении, если что раскроется, на нее подействует ужасно. Я уж не говорю о матери.

– Кстати, о сплетнях. – Лейтенант Бакакорсо швыряет журнал на пол, лейтенант Бакакорсо поворачивается, вспоминает: – Должен рассказать вам одну занятную вещь. На днях Скавино принимал депутацию знатных граждан города Наута во главе с алькальдом. Они пришли с петицией, ха-ха.

– Мы считаем несправедливым, что Рота добрых услуг является исключительной привилегией казарм и военно-морских баз. – Алькальд Пайва Рунуи поправляет очки, алькальд Пайва Рунуи оглядывает своих товарищей, принимает торжественную позу, читает. – Мы требуем, чтобы гражданам солидного возраста, служившим в армии, а ныне живущим в отдаленных точках Амазонии, также было предоставлено право пользоваться услугами Роты по ценам со скидкой, установленной для солдат.