Сейчас я пока что держусь, а потом мне будет плохо, очень плохо…

Ситуация стремительно выходит из-под контроля, мы полностью переключили внимание на тварей, а ведь где-то там могут тихо подкрадываться цепи неприятельской пехоты. И тогда нам крышка. С двойной напастью нам не сдюжить.

В голову закрадывается предательская мыслишка — а ну как прав был Куропаткин, надо было отступить на более подготовленные позиции, встретить японца там… Только я ведь хорошо помню, чем закончился этот манёвр в реальной истории — нашим разгромом.

Значит, пищи, но терпи.

Вступаю в схватку с очередным «гостем» с неба. Хорошо что у меня короткий меч, им удобнее орудовать в тесноте окопа, поэтому я, не без труда, конечно, но всё-таки справляюсь с тэнгу. Заканчивается поединок тем, что лезвие входит в его упитанное туловище практически по самую рукоятку, я даже проворачиваю клинок. Демон резко обмякает. Из открытого клюва доносится шипение как у рассерженного гуся.

— Сдохни, сука! — ору я.

Выдёргиваю меч, для успокоение совести перебиваю им шею тэнгу.

— Минус два, — довольно кричу я себе.

Китель на мне мокрый от чужой (надеюсь) крови, обувь подозрительно хлюпает, по правой руке распространяется нестерпимая боль, амулет просто раскалился и жжёт грудь нестерпимо. Ещё немного и я его сорву на хрен!

Но ведь он греется не потому, что так захотелось… Что это? Предвестье новой атаки? Тогда нас просто сотрут в порошок.

Думай, сука, думай!

Вспоминаю, что успел набраться из рассказов Николова и других знатоков демонов про тэнгу.

С этими тварями всё непросто, но есть одно слабое место: у них, как и у людей есть своя иерархия. Рядовая нечисть подчиняется командирам, те обычно в схватку не лезут, предпочитая контролировать её сверху: с высоких деревьев, с неба. Главным отличием демона-офицера является красное одеяние и маленькая шапочка на голове.

Разворачиваюсь, бегу к блиндажу. По пути натыкаюсь на обоих Лукашиных. Младший уже успел обратиться и теперь в зверином обличии буквально разрывает угодившего ему в лапы демона на части. С каким-то почти садистским наслаждением отрывает ему крылья, ломает конечности и как вишенка на торте — отвинчивает башку.

Старший рубится с ещё одной тварью, казачий натиск сталкивается с отточенным веками самурайским мастерством фехтования, поэтому схватка идёт на равных.

Не-по-джентльменски вмешиваться в чужие поединки, но все извинения потом. Поскольку нахожусь у твари с тылу, и та меня не видит, засаживаю в неё вакидзаси, демон дёргается, отвлекается на меня, и пропускает мощный удар шашкой от Тимофея.

Тэнгу оказывается живучим, какое-то время ещё продолжает драться, но на два фронта, да ещё с такими чудовищными ранениями, его не хватает. В итоге и этот крылатый оказывается на дне окопа.

— Тимофей, мне нужна винтовка и серебряная пуля. Делай что хочешь, хоть рожай!

Лукашин-старший понимающе кивает и срывается с места, а я взлетаю на гребень блиндажа и вкидываю подбородок. Деревьев в округе нет от слова «нет», поэтому офицер тэнгу парит сейчас где-то над нами.

Сомневаюсь, что в ночи они видят как кошки, значит, эта тварь не забралась под облака. Остались сущие пустяки — обнаружить её и снять с земли серебряной пулей.

— Вашбродь, достал! — ухмыляющийся Лукашин подает мне «мосинку».

— А пули?

— Только две штуки. Больше не сыскал

— Ну, хоть что-то! Молодец!

Что ж, у меня будут всего две попытки…

— В кого стрелять собрались?

— В их командира. Он должен висеть где-то тут, над нами.

— Так не видно ж ничего… — удивляется казак.

— Разве я сказал, что будет легко? — хлопаю здоровой рукой его по плечу.