— Не уйдёт!

Разум становится холодным, в голове нет ничего, кроме цели, я сконцентрирован на подготовке к выстрелу.

Пора!

Грохочет выстрел, я отвожу взгляд и замираю. Мне тревожно — а ну как промазал, пуля ушла в молоко, и тогда придётся уничтожать всех тэнгу в рукопашной.

Секунды растягиваются в минуту, кажутся бесконечными.

— Ура, вашбродь! Есть! — радостно вопит Лукашин. — Подбили гниду!

Облегчённо выдыхаю, сердце снова начинает биться, кровь бежит по венам.

Вместе с тем меня переполняет абсолютное счастье.

Мы ждём результат. Не сразу, но он появляется.

Потеряв управление сверху, тэнгу по одному начинают взмывать в небо. Ещё чуть-чуть и в окопах остаются только мёртвые твари.

Господи, мы отбились! Не верю своим глазам и ушам.

Спрыгиваю с блиндажа, иду принимать доклады, мысленно готовясь к потерям. А они большие, если даже не сказать огромные.

Тэнгу нанесли нам капитальный урон.

По окопу идёт Кошелев. Он устал, его шатает, он весь в крови и грязи. За ним Скоропадский, выглядит ничуть не лучше. Но всё-таки живой!

— Господа офицеры! — подзываю их к себе я и сам иду навстречу.

Не успеваю пройти пару шагов, как начинает строчить сначала один наш пулемёт, потом второй, третий…

— Япошки! Пехота пошла! — яростно кричит знакомый голос.

Кажется, это Будённый…

Кидаюсь к брустверу, чуток заглядываю за него. Точно… сразу несколько кажущихся в темноте серыми редких цепочек солдат. Быстро идут, слегка пригнувшись.

По идее под кинжальным огнём пулемётов атака должна захлебнуться, на месте их офицеров я бы уже давно отдал приказ залечь…

Но с этими «самураями» словно что-то не так. Они продолжают идти, переступаю через трупы своих товарищей, и тут же гибнут под пулям. И сразу же появляется новая цепочка, за ней ещё одна, и ещё…

Они волнами накатывают на окопы, и пусть половина уже никогда не поднимется, продолжают идти на штурм.

— Что это с ними? — поражённо шепчет Кошелев. — Полагают, что они бессмертные что ли?

— Зомби! — произношу я.

— Что⁈ — удивлённо вскидываются Кошелев и Скоропадский.

— Зомби! Некогда объяснять, господа офицеры. Короче, их чем-то напоили или провели какой-то отряд, но теперь им плевать на всё. Это уже не люди, это куклы, выполняющие приказ.

— Не понял, Николай Михалыч. Какие ещё куклы? Что, марионетки, как в театре? — моргает Скоропадский.

Он явно шокирован моими словами.

— Вроде того, — подтверждаю я. — Куклы, марионетки — неважно. И да, они не испытывают боли. Даже если отрубят руки и ноги, всё равно поползут вперёд и вцепятся зубами в горло. Так что не старайтесь ранить — убивайте их наповал. Если они достигнут наших окопов — гарантирую: никого щадить здесь не станут.

— Можно подумать, тут кто-то собирался сдаться! — фыркает Скоропадский.

Огонь с нашей стороны открыт просто сумасшедший, особенно старается пулемётная команда. Мы выкашиваем цепь за цепью, уже скоро местность между нами и японскими позициями превращается в кроваво-красный шевелящийся ковёр. Там места живого нет.

В какой-то момент нервы у японского командования не выдерживают. Зомби — зомбями, но в любом случае, это ресурс, причём не бесконечный. Уложив перед нашими окопами пару батальонов пехоты и не достигнув результата, японцы спохватывается.

Последняя цепь внезапно разворачивается и нехотя бредёт назад.

Отдаю приказ не тратить драгоценные патроны. Наша цель не перебить всё население Японии, а выдержать натиск и устоять в надежде, что поручик Федотов добрался до наместника, сообщил, что мы организовали выступ в позициях противника и, если грамотно подойти к этому вопросу, отсюда можно организовать контратаку.