Страх… Злость… И невозможная печаль.

«Я сплю», — пронеслось в голове у Роуэна, и он попытался проснуться, но чары сна оказались слишком сильны — это была почти реальность. Чудовищное видение захватило его и крепко держало в своих объятиях. Роуэн не мог пошевелиться, не мог ни слова вымолвить. Ему не оставалось ничего другого, как досмотреть до конца то, что сейчас разыгрывалось перед его взором.

Тот, кто шел перед Роуэном, тоже остановился и обернулся. Это была Шаран. В руках она сжимала деревянную шкатулку с шелками, которую взяла с собой, покидая землю зибаков.

— Что случилось? — прерывистым голосом спросила она.

Роуэн — Роуэн из его собственного сна — вздрогнул.

— Мне показалось, что кто-то за нами следит, — ответил он.

Идущий впереди — Норрис — остановился и, растирая ногу, недовольно хмыкнул:

— Это невозможно. Кроме нас, никого не осталось.

Боль и усталость исказили его красивое лицо, в глазах появился страх загнанного зверя.

— Кроме нас, никого не осталось, — повторил он еще раз и вдруг хрипло расхохотался.

Шаран с тревогой посмотрела на брата.

— Темнеет, — сказала она, крепче сжав в руках шкатулку с шелками. — Пойдемте дальше — туда, куда нас ведут букшахи.

Снова раздался хриплый смех Норриса. Оглядев покрытые льдом склоны Горы, он громко спросил:

— А куда мы идем? Не все ли равно, где умереть?

В отчаянии он бросил посох и упал на землю. Шаран поспешила к нему, Роуэн — он снова видел себя со стороны — за ней. Скорчившись, Норрис лежал на снегу, и взрывы ужасного хохота сотрясали его тело. Роуэн и Шаран схватили его за руки.

— Вставай! — Роуэн услышал во сне свой собственный голос, но не узнал его. Голос его двойника был спокойным и решительным. — Мы тебя не бросим, но если останемся здесь — погибнем, причем погибнем бесцельно. А когда люди нашего племени вернутся из путешествия к побережью…

— Они никогда не вернутся! — выкрикнул Норрис. Он все еще продолжал истерически смеяться, но хохот его уже напоминал всхлипывания. — Они все погибли, я знаю. И Мудрейшая вместе с ними. Разве ты не понимаешь? Мы обречены. Это конец.

Это конец…

Шаран открыла рот, будто собираясь громко закричать, но крик ее был едва слышен. Роуэн все более и более отдалялся и от Шаран, и от Норриса, и от себя самого. Все вокруг окутал туман. Больше он ничего не видел.

Роуэн очнулся — он задыхался, сердце билось как сумасшедшее. Ему было жарко, он весь вспотел. В голове продолжал звучать крик Шаран. Роуэн вскочил с постели, распахнул окно и, жадно хватая ртом воздух, вгляделся в темноту. Холод пробрал его до костей.

«Когда узнаешь, что это, станешь таким, как я».

«Нет! — отчаянно повторял Роуэн, сжимая кулаки, — Нет! Это только дурной сон! Да и как я мог очутиться на Горе вместе с Шаран и Норрисом, ведь завтра они вместе со всеми отправятся к побережью?»

Роуэн вздрогнул: ему почудился крик, который он слышал во сне. Туман приглушал все звуки, но этот крик ужаса был явственно различим.

Роуэн понял, что это уже не во сне, а наяву!

5. В Книжном Доме

Роуэн кубарем скатился по лестнице, натянул куртку, надел башмаки — они были оставлены на просушку у очага — и выбежал на улицу. Он слышал, что его родные тоже проснулись. Силач Джон, Джиллер и Аннад звали его. Роуэн откликнулся, но побежал дальше.

Каждая секунда была дорога, ведь он узнал голос Шаран. Этот крик означал одно: она в опасности.

Белое покрывало тумана окутало все вокруг.