Фиона приподнялась на локтях.

– Уж не знаю, что ему нужно, но этот тип может оказаться опасным. Или непроходимо глупым. А Эли там совсем один.

Брайан взъерошил свою светлую челку.

– Но это его работа. Он знает, что нужно делать, – сказал он, но в голосе его не было уверенности.

– Ты забыл, что правая рука у него практически не работает, что у него был сильный ушиб головы и что он не спал уже несколько ночей.

– Куда это ты собралась? – вскинулся Брайан, видя, что Фиона спустила ноги с кровати.

– Я должна пойти туда. – Голова ее раскалывалась от боли при каждом движении.

– Фиона, Эли убьет меня, если я выпушу тебя отсюда.

– Я не смогу жить, если с ним что-нибудь случится, пока я лежу здесь и ничего не делаю.

Брайан внимательно посмотрел на нее:

– Для тебя это так серьезно?

Она открыто встретила его взгляд:

– Даже слишком.

– Обычно поэты-романтики выражаются иначе.

– У тебя незачет по литературе, – сухо напомнила ему она. – Лучше помоги мне одеться.

– Нет, Фифи, он правда убьет меня.

– Сейчас не время препираться.

После некоторых усилий, сопровождавшихся значительной болью, им удалось наконец натянуть на ее тело достаточное количество теплой одежды, чтобы она могла выйти в холодную ночь. В какой-то момент Фионе показалось, что на щеках Брайана вспыхнул подозрительный румянец, но она слишком беспокоилась об Эли, чтобы акцентировать на этом внимание.

Ни разу в жизни с ней так не нянчились, как Эли в последние двадцать четыре часа. Каждый раз, как она затаивала дыхание, он срывался со стула и склонялся над ней, готовый исполнить любое ее желание.

Все их разногласия остались в прошлом. Когда она оказалась в беде, он первым пришел к ней на помощь и заботился о ней, как никто и никогда. И не потому, что чувствовал себя виноватым в том, что с ней произошло. В этом она была уверена.

Фиона улыбнулась. Нет, когда Эли чувствовал себя виноватым, он становился капризным и нервным.

– Ну что, готов? – спросила она Брайана.

– Идем. Держись за меня.

Фиона взяла его под руку, впервые осознав, что он уже почти мужчина. Хотя ростом он даже превосходил Эли, она всегда воспринимала его как ребенка. И вдруг сейчас, совсем некстати, поняла, что у Эли были достаточно серьезные основания для ревности.

В молчании они миновали заснеженную дубовую рощу. Фионе приходилось постоянно следить за тем, чтобы не упасть. Ноги ее подкашивались, голова гудела от нестерпимой боли. В какой-то момент она почувствовала, что не в силах идти дальше, но страх за Эли не давал ей остановиться и заставлял продвигаться вперед. Она и сама не понимала, откуда у нее берутся силы. Просто ей надо было идти к Эли.

– О Боже, – прошептал Брайан, когда они вышли из рощи. Он пригнулся, вглядываясь в темноту. – Гляди!

Привалившись к нему, чтобы не упасть, Фиона посмотрела в сторону, куда он указывал. И в ужасе затаила дыхание, увидев темную бесформенную фигуру из своих ночных кошмаров. Человек на секунду остановился на лужайке, залитой лунным светом, потом приблизился к дому и завернул за угол.

– Наверное, он все-таки ненормальный, – предположил Брайан. – Кто же ходит на дело в такую светлую лунную ночь?

– Да, но в тени дома хоть глаз выколи, – дрожа от страха, возразила Фиона. Эли, желая заманить ночного гостя, выключил все наружное освещение. – Пошли. – В голосе ее появилась решительность.

Эли неслышно патрулировал по темным коридорам здания, стараясь не потревожить покой животных. Интуиция подсказывала ему, что этой ночью нужно ждать повторной попытки проникновения в пансион, какой бы безумной ни казалась эта идея на первый взгляд.