Изменить размер шрифта - +
 – Почему же ты передумал его убивать, Роден?

 – Он страдал не меньше ее. Страдал так сильно, что уже не мог это скрывать. Его боль была написана у него на лице. Он понял, что никогда не сумеет возместить эту потерю. Я не могу убить человека за то, что он не сразу разобрался в своих чувствах. Он и так уже достаточно себя наказал.

 Они пошли к выходу.

 – И что же теперь? – спросила Элейн.

 – Непогода задержит его в Карайдленде. За это время Шторм успеет окрепнуть после родов. Но как только появится возможность, Тэвиш примчится сюда – в этом я уверен. Теперь у него есть сын, о котором надо позаботиться.

 – А почему для тебя так важно, чтобы Шторм окрепла?

 – Я не хочу, чтобы победа досталась ему слишком легко. Они должны быть на равных. Пусть поговорят о своих чувствах и выяснят отношения, – Элдон усмехнулся, – Шторм не так-то просто успокоить.

 – Ох, Роден, кажется, тебе очень хочется скандала! Элдон тихонько засмеялся:

 – Верно. Шторм во гневе очень хороша! Ну, – сказал он, когда они вошли в зал, – где этот чертов шотландец, который торчит здесь почти две недели?

 Энгус приятно проводил время в Хагалео. Поколотив нескольких английских воинов, он заставил людей лорда Элдона относиться к нему с почтением. Энгус понимал, что вряд ли когда-нибудь Мак-Лаганы и Элдоны будут сражаться бок о бок против общего врага, но был рад, что теперь они уже не пойдут друг на друга с оружием в руках.

 Роден наконец отделался от окруживших его родственников и друзей. Энгус же все никак не мог прийти в себя, так он изумился. Родись у Тэвиша только сын, это уже было бы пределом мечтаний, но сразу двое детей… Такое счастье казалось чудом. Энгус дважды просил повторить эту новость и каждый раз покачивал головой.

 – Девочка решила, как назвать малышей? – спросил он наконец.

 – Думаю, да, но мне еще не сказала. – Элдон взглянул в окно, за которым бушевала гроза. – До отъезда в Карайдленд ты все узнаешь. Я напишу Мак-Лагану письмо и попрошу тебя передать его.

 – Тэвиш приедет сюда, как только позволит погода.

 – Да, захочет приехать. Но ему придется подождать, пока Шторм не оправится.

 – Хочешь, чтобы девочка была настроена по-боевому? Роден усмехнулся:

 – Да. Надо, чтобы эти двое до конца выяснили свои отношения, прежде чем начать совместную жизнь.

 – Конечно, пусть разберутся. Ну что ж, я уеду, как только прояснится. Парень, наверное, сходит там с ума от неизвестности.

 Когда через неделю Энгус появился в Карайдленде, Тэвиш и впрямь сходил с ума. Он целый месяц не находил себе места, в нетерпении ожидая новостей от Шторм – любых новостей. Но, увидев приехавшего Энгуса, он не на шутку испугался.

 Застыв в кресле, судорожно вцепившись пальцами в подлокотники, Тэвиш ждал, когда Энгус войдет в зал. Мужчины хоть и не рожали детей, прекрасно знали, как это опасно. Громкие крики женщин разносились по всему дому, и часто роженицы умирали – от кровотечения или от последующей лихорадки. Нередко их жертва бывала напрасной: ребенок рождался или мертвым, или таким слабым, что не надолго переживал свою мать.

 Тэвишу чудилось самое страшное. Забыв про очевидную силу Шторм и ее крепкое здоровье, он думал лишь о том, какая она маленькая. Он представлял, как ее хрупкое стройное тело корчится от боли, и не знал, как избавиться от этой муки. Иногда Тэвиш радовался, что не видит ее страданий, но чаще ему хотелось быть рядом со Шторм, чтобы своим присутствием придать ей сил и отогнать грозные тени, витавшие над детской кроваткой.

Быстрый переход