– Итак, – продолжил Бирнес, поняв, что подавленный вид его молодого друга объясняется не только присущим их профессии пессимизмом, – чем я могу тебе помочь?

– Вы можете дать мне совет. В то время как у меня ничего не продается, я получаю предложение поработать преподавателем в университете. Как вы поступили бы на моем месте? Ведь не могу же я всю жизнь ждать, когда подвернется счастливый случай.

– Да, действительно, это не дело, – поддержал его Бирнес. – По себе знаю, как действует на нервы любая заминка в бизнесе. Особенно когда понимаешь, что за спиной у тебя никого нет. Для того чтобы выстоять, ты должен найти богатого покровителя или сделать необыкновенное открытие в сфере изящных искусств. Я думаю, для старта тебе хватит ста тысяч.

Аргайл фыркнул:

– Необыкновенные открытия и богатые покровители – столь же редкое явление, как и покупатели. По крайней мере, для меня. Мой послужной список очень скромен. Кто захочет вкладывать деньги в неудачника?

– Ну-ну, – поторопился утешить его Бирнес. – Не стоит впадать в отчаяние. Тебе же удалось продать пару вещиц.

– Всего пару. – Аргайл был безутешен. Отчего-то разговор с Бирнесом, на который он возлагал такие большие надежды, совсем не принес ему облегчения. – Одна-две продажи не делают карьеры, вы знаете это не хуже меня.

– Хорошо, чего ты хочешь сам?

– Сам я хочу продавать картины. Но не вижу смысла заниматься этим, поскольку ничто не продается. Вот, собственно, и вся проблема. Не подумайте, что я хочу загребать миллионы, меня устроил бы куда более скромный доход. Но ведь нет и такого, и в чем моя ошибка, хоть убейте меня – не пойму.

– Ты все делаешь правильно, просто сейчас такой момент – ни у кого нет продаж. Во всяком случае, тех, что дают прибыль. А может быть, твоя проблема как раз в этом и заключается…

– В чем?

– В том, что ты все делаешь правильно. Честность, конечно, хорошее качество, но только не в торговле. Иногда ты бываешь слишком уж честен. Помнишь, как тогда с Шарденом?

Около года назад Аргайл купил на распродаже небольшое полотно. Он предполагал, что это Шарден, и сумел продать его за очень хорошие деньги. Спустя неделю он выяснил, что никакой это не Шарден, а гораздо менее именитый художник.

– Это была чистая, честная сделка, – убеждал его Бирнес. – А ты зачем-то стал разыскивать покупателя, показал ему документы, которых сам бы он никогда не нашел, забрал картину обратно и вернул все деньги. Нет, я, конечно, очень ценю твои высокие моральные качества, но это совершенно не деловой подход.

– А по-моему, очень даже деловой. Это был известный коллекционер. Я доказал ему свою честность, заслужил репутацию порядочного человека, и в следующий раз он опять обратился бы ко мне…

– Обязательно. Жаль только, что через три недели его самого арестовали за коррупцию и связь с организованной преступностью, – вставил Бирнес с усмешкой. – Ты проявил щепетильность в отношении его денег, чудесно. Но ты упустил один крошечный факт: деньги достались ему не самым честным путем.

– Да знаю я, знаю, – с горечью согласился Аргайл. – Но… мне не нравится эта сторона бизнеса, – поморщился он. – Да, я должен обчистить клиента до нитки, но когда нужно проявить жесткость на деле, совесть не позволяет мне этого сделать.