– Когда окончательное решение?

Сегодня – понедельник. Завтра, максимум послезавтра, Щедрый и Доска замочат Кузнеца. В среду Виковы выведут своего босса на Ушатого. Резерв – еще два дня.

– В конце недели…

За два дня до напряженной беседы с руководителем киллерской группы Баянова неожиданно вызвал генерал Рогов. Неожиданно потому, что обычно задания капитан получает от непосредственного своего начальника – полковника Фломина. Предстоящий визит на «насест» вызвал у него усиленное сердцебиение. Неужели аукнется прокол в Светлогорске? Или – вербовка гомика? Может быть, очередная кадровая перетряска? Когда еще одна группа опытных сотрудников выбрасывается на рынок труда. Пополняет армию безработных, число охранников криминальных и полукриминальных фирм.

С предельно деловым видом вышагивал Баянов по коридору и гадал. Был уверен только в одном: доклад Наседке ничего хорошего ему не сулит. Могут перебросить в другой отдел, либо послать в длительную командировку.

Ну, что ж, чем быстрей, тем лучше. Кураторство особосекретной группой день то дня становится опасным. Вдали маячит ее ликвидация. Дотошные журналисты не перестают копаться в обстоятельствах убийства Проколина. Все ближе и ближе подбираются к истине. Соответственно, руководство ФСБ постарается вымарать даже смутные данные о существование, по сути, незаконной организации, уберет всех людей, связанных с ней. В том числе, капитана Баянова…

Наседка сидел в обычной позе. Выставил над плешивой головой

неопрятный клок волос, постукивает по столу неочиненным концом карандаша,

смотрит не на собеседника – на люстру. Будто удивляется, почему из нее не

выкатывается очередное «яйцо». За приставным столиком пощелкивал

карандашами, будто кастаньетами, как всегда, угрюмый Фломин. Грызун.

– Присаживайтесь, Николай Семенович, – пригласил хозяин кабинета. – Разговор – долгий, устанете стоять.

Баянов присел в торце столика, положил перед собой прошнурованную тетрадь с грифом «Сов. секретно» и приготовился вписать в нее очередную ерунду, задуманную начальством. То есть, изобразить служебное старание. Еще один вид подхалимажа.

– Слышал, у вас – неприятности с сыном? Юрий Львович доложил: пришлось задействовать ваших боевиков… Ну и как сработал знаменитый Пуля?

Под внешне благожелательной оберткой – скрытый упрек. На подобии острой иглы, обернутой шелковистой тканью. Дескать, использовал служебное положение в личных целях, скажи спасибо, если не подвергну тебя наказанию.

В ответ – склоненная голова, покаянный вздох. Умению Баянова маскироваться можно позавидовать. Видел бы сейчас своего куратора Собков – бессонная ночь ему обеспечена. По причине зависти.

– Пока ничего неизвестно, товарищ генерал.

– А что с женой? Выздоровела?

Сказал, будто воткнул в наболевшее сердце острую шпильку. Не замаскированную. С заусеницами. Не только воткнул – изобразив на полном лице этакое сочувствие, принялся поворачивать. Будто отыскивал наиболее болезненные места. Ведь знает, старый садист, о смерти Ларисы, обязательно доложили! Баянов – не та фигура в госбезопасности, о которой можно ничего не знать, тем более, когда это касается судьбы близких родственников.

– Похоронил жену, – кратко ответил вдовец. И набожно перекрестился. Лицо не дрогнуло, не покрылась испариной, вгляд нацелен на «Наседку». – Отпели Ларису…

– Примите наши соболезнования, – оторвал генерал толстый зад от полумягкого кресла, на секунду наклонил лобастую голову. Хохолок затрепетал и снова занял стоячее положение. – Примем все меры для покарания виновника, фактически – подлого убийцы. Юрий Львович займется.