– Гаси свет, полуночник! – приказала выглянувшая из ванной Ксана.

Все понятно – пробежит нагая, прикрывшись ночнушкой, нырнет под простынь, прижмется к нему. Сколько времени они уже вместе? С перерывами – чуть больше года. А она все еще стесняется.

Как всегда, почувствовав прижавшееся к нему теплое упругое тело жены, Александр загорелся. Провел дрожащей рукой по спине, выпуклым бедрам. Перехватило дыхание, закружилась голова.

– Когда ты наконец утихомиришься, милый? – ласково, по матерински, шептала женщина. – Каждую ночь… ласкаться – вредно для здоровья…

– Ничего… не заболею, – горячо шептал он, покрывая поцелуями лицо, шею, нагую грудь, впалый живот. – А заболею – ты вылечишь…

– Вылечу, – с трудом выговорила Ксана.

Подрагивающие от желания женские руки и ноги окольцевали его. Бессвязные ласковые слова, мягкие горячие губы погасили способность мыслить…

Вынырнув из блаженного беспамятства, Александр включил ночник, посмотрел на часы. Ого, уже под три подкатило! Вот это ночка! Подниматься не хотелось. Да и что делать ночью одному? Водку глушить или снова и снова перемалывать сложившуюся ситуацию?

Рядом, крепко зажмурившись, притворялась спящей Ксана.

– Погаси свет, бессовестный, – укоризненно пробормотала она, натягивая на обнаженное тело смятую простынь. – Поиздевался над несчастной женщиной и отдохнуть ей не даешь.

Александр подчинился.

Минут пятнадцать молчали. Да и о чем говорить, когда давно все сказано? Не словами сказано – взглядами и об"ятиями.

– Удивительно, как Поленька тебя полюбила, – зашептала Ксана. – Ни спать, ни садиться за стол не станет до тех пор, пока не нарисуется ее драгоценный дядя Володя… Знаешь, милый, иногда кажется, что она ревнует… Ну, понимаешь… Будто не девчонка – взрослая девушка.

Собков улыбался в темноту. Он вспомнил Одессу, Татьяну Викторовну, долгие прогулки и серьезные беседы с Поленькой. Безотцовщина – вот единственная причина необычной привязанности девочки к практически малознакомому мужчине. Соответственно – чувство ревности. Просто девчонка считает его своей собственностью.

– Ничего, со временем пройдет… Как провела день?

– Готовила, стирала… ждала тебя, – щекоча горячими губами ухо мужа, смешливо перечисляла Ксана. И вдруг отстранилась. – Звонил Баянов.

В голосе появилась холодность и даже злость. Казалось бы, «мененджер» ничего плохого бывшему стажеру не сделал. Наоборот, освободил из заключения, соединил с любимым человеком, заботливо организовал уютное гнездышко. Все это так, но Банина не может простить капитану вербовки, навязанной роли топтуна за мужем.

– Что ему нужно? – притворяясь равнодушным, спросил Собков. – Очередное задание приготовил? Дождется, сявка! – неожиданно выкрикнул он.

Теплая ладошка легла ему на губы.

– Тище, Поленьку разбудешь!… Кажется, ничего страшного. Попросил напомнить тебе о завтрашней… уже сегодняшней встрече. Успокойся, милый, не бери в голову. Я ведь не глупая корова, как некоторые жены – с"умею за себя постоять… И за тебя – тоже!

– Прости, сорвался… И все же куратор изрядно мне надоел. Ходит вокруг нас кругами, мутит воду… Даст Бог, скоро от него избавимся… Кстати, у меня – маленькая просьба. Выполнишь?

– Ну, если маленькая, – тихо рассмеялась Ксана.