При правильном уходе и хранении человечек живет в бутылке с питательной жидкостью около месяца. Он реагирует на холод, тепло и всевозможные химические соединения, совсем как живой. Некоторые считают, будто у лейденского человечка есть душа и он чувствует боль, но я категорически отрицаю все эти суеверия. Как может чувствовать боль тот, у кого нет нервной системы? Я считаю варварством мучить лягушек и пытать мышей, когда можно воспользоваться гуманным средством. Моя речь окончена.

Мне попался человечек превосходного качества. Каждый раз, оживляя лейденского человечка, я даю ему имя. Нынешнего я назвал Гельмгольмом. Гельмгольм из Туман-города.

На ближайший месяц Гельмгольм станет моим главным собеседником. Всякий ученый одинок, а невеста его — наука!

Туман заглядывает в окно, будто шпион.

Утром ходил в город. Жители немного похожи на привидений, особенно когда неожиданно появляются перед тобой из тумана, тараща водянистые глаза.

Чего я только не слышал про этот взгляд! Дескать, злобные жители хотят тебя загипнотизировать или околдовать. Но этому (как и всему остальному) есть научное обоснование: жителям Туман-города приходится таращить глаза, потому что в городе очень мало света. И никакого дурного умысла. Еще один миф развенчан!

Туман все сгущается. Я искал магазин колониальных товаров и постепенно перестал различать дома. Вокруг — лишь серая пелена тумана. Вдруг передо мной возникла пара огромных глаз — такого пронзительного взгляда я прежде не видел. Я оцепенел от ужаса. Пара глаз — и ничего больше, только клубы тумана. Неужели привидение? Однако я смело шагнул вперед, мой визави сделал то же самое, и теперь нас разделяло всего несколько сантиметров. Тут подул ветер, туман рассеялся, и оказалось, что я стою перед витриной магазина. Мои собственные глаза отражались в стекле! Кстати, это и был магазинчик колониальных товаров.

Туман проник даже внутрь, клубы пара стелились по полу, доходя до колена. Я купил все необходимое. Хозяин оказался не слишком разговорчив, но вежлив. Голос его звучал глухо и хрипло.

На прощание хозяин магазинчика посоветовал сходить в местный парк, где духовой оркестр время от времени устраивает концерты. Ну разве можно упрекнуть жителей Туман-города в плохом гостеприимстве?

После обеда взял первый образец тумана возле маяка: с помощью ретромагнитного насоса закачал пар в лабиринтовую колбу Гейслера. Как ни странно, это оказалось непросто: мне пришлось приложить немало усилий, чтобы набрать насосом хоть немного тумана. Все это сопровождалось смачным хлюпаньем. Наконец я заткнул колбу закупоривателем Фюссли.

Будто змея, пополз образец тумана по изгибам лабиринтовой колбы — трудно поверить, что это вода! Но на аураграмме все будет видно.

Вечернее чтение: «Говорящая печь» Хильдегунста Мифореза. Ужасная романтическая чепуха, чудовищная пошлость, образец мертворожденной цамонийской выдумки, лишенной всякой научной основы. Даже заголовок следует понимать буквально, никакая это не метафора. Ну и фрукт этот Мифорез! Хотя пишет неплохо. Это ж надо — пятьдесят с лишним страниц описывать тиканье напольных часов!

Туман. Ну разумеется, туман — я же в Туман-городе. Но сегодня он кажется плотнее прежнего. Я придумал приспособление для ежедневных измерений плотности тумана и назвал его оцтафановым туманоптометром. Метрах в десяти от маяка я поместил таблицу с буквами, как у врача-окулиста (нарисовал ее сам) — это одна часть приспособления. Вторая часть — линия, начерченная мелом на полу спальни, прямо у окна.