Шторр снова рассмеялся.

— Да ты как нарочно выбрал самый опасный путь в подземный мир, малыш! Поздравляю! Эй, парни, — крикнул он остальным йети. — Этого придурка тогда понесло через Холодные пещеры и Нурнийский лабиринт.

— И почему он до сих пор жив? — удивился один из йети.

Шторр ухмыльнулся:

— Каждый раз, как ты откроешь рот, я все больше сомневаюсь, что ты не чокнулся, дружище. Ты бы еще через пещеры фрауков двинул!

Румо промолчал.

— Есть прямая дорога над Холодными пещерами и под Нурнийским лабиринтом, — продолжал Шторр. — Мы пришли по ней.

— Что ж ты мне не сказал про нее, когда я спрашивал? — отозвался Румо. — Ты сказал только, что в подземном мире — много дорог.

— И не соврал, — подытожил Шторр.

Ни солдаты, ни врачи, ни алхимики — никто не решался приблизиться к Фрифтару. Словами не описать того, что происходило с королевским советником на троне Гаунаба Девяносто Девятого, несомненно лишь одно: болезнь наверняка ужасно заразна. Даже на почтительном расстоянии окружающие чувствовали себя в опасности и спешили поскорее убраться. Вскоре Фрифтар остался в Театре красивой смерти в полном одиночестве, разыгрывая спектакль одного актера перед мертвыми зрителями.

Но внешние проявления были только блеклым отражением того, что творилось у Фрифтара внутри. Выступление субкутанного эскадрона смерти в крови Фрифтара затмило все, что когда-либо происходило на арене театра. Ни один постановщик, даже сам Фрифтар, не мог и вообразить столь жестокое зрелище. Только теперь способность солдат субкутанного эскадрона менять облик проявилась в полной мере: вирус умел причинять боль самой разной природы. В его распоряжении имелись шипы и клещи, яды и кислота. Боль, которую испытывал Фрифтар, не шла ни в какое сравнение с той болью, что испытывали жертвы театральных представлений. И это еще не конец. Лишь в теле Фрифтара вирус Тифона Цифоса разросся до ужасающих масштабов.

Гаунаб очнулся от беспокойного сна. Голова гудела. Ну и кошмар ему приснился! Будто бы он уехал далеко от Бела на спине фраука, демоны-великаны гонятся за ним и грозят сталактитами, а его предки приплясывают кругом и дразнят трусом. Вот ужас!

Где носит Фрифтара с завтраком?

Встав с постели, Гаунаб голышом поплелся к занавеске и отдернул ее. Король тут же отпрянул, с трудом удержав отчаянный вопль. Перед ним простиралась гигантская пещера, а в воздухе кружили, сидя на спине летучих собак, солдаты с факелами. В свете факелов Гаунаб разглядел, что стоит на спине фраука, натужно посвистывавшего при ходьбе. Пахло морем и нефтью, а над головой грозно нависали огромные сталактиты.

Гаунаб задернул занавеску и, наконец, пришел в себя. С ужасом король вспомнил: это не сон, он повелитель фрауков, а Фрифтар и Бел остались далеко-далеко. Гаунаб с трудом поборол желание залезть под одеяло, выпив целый литр снотворного.

— Ваше Величество? — спросил снаружи чей-то голос. — Вы не спите?

— Нет, — проворчал Гаунаб.

— Я думал, вам приятно будет услышать, что большая часть пути позади, — продолжал голос, принадлежавший одному из генералов. — По нашим расчетам, уже сегодня может состояться решающая схватка с вольпертингерами.

— Да, да, — пробормотал Гаунаб. — Ну и?

— Я хотел лишь напомнить, что к этому времени мы будем ждать ваших приказаний.

— Да, да, — отмахнулся Гаунаб.

Приказания. С этим-то он справится. Нужно только приказать скормить этих противных вольпертингеров фраукам. Ничего особенного.

Гаунаб отхлебнул бодрящего зелья, накинул королевскую мантию и поплелся вон из шатра.