Но пока Кромек находился в здравом уме. Он замечал каждый глоток вина, каждый кусок, который кровомясы отправляли в рот, и делал отметку на грифельной доске. Цордас задумался, не пора ли решить проблему традиционным способом: стукнуть Кромека кружкой по голове? Почти все трудности он преодолевал именно так, однако хозяин трактира — крепкий орешек, ветеран войны и в отличной форме. Так что, кто его знает…

— Доброго дня, господа! — звучный бас Смейка оторвал Цордаса от преступных мыслей. — Позволите войти?

Смейк и Румо огляделись. Обстановка — самая простая, но вполне подходящая для трактира. В зале — кое-как сколоченный прилавок, несколько шатких столов и стульев из грубо оструганных пней, а еще — два початых бочонка: один с вином, другой с пивом. Над очагом шкворчала чуть подгоревшая туша болотной свиньи. На Чертовых скалах, лежа в яме с водой, Смейк частенько представлял себе такую картину.

Кровомясы испуганно взглянули на дверь. Цорилла по привычке схватился за моргенштерн под столом, Кромек со страху уронил с прилавка стакан. Редкого путника встретишь тут, в глуши, а этакая странная парочка уж точно ни разу не забредала в «У стеклянного человека». Цордас и Цорилла отродясь не видывали вольпертингеров, а червякулов — и подавно. А вот Кромеку приходилось сталкиваться с этим зверем: один червякул долгое время служил военным министром при дворе Хусайна Йенадепура. Кромек решил было, что перед ним и есть военный министр, поди отличи этих тварей друг от друга. Румо же он принял за обыкновенного беспородного пса.

Румо остановился у двери, а Смейк пополз к прилавку.

— Надеюсь, вы не против, если мы пару минут погреемся у огонька? — спросил Смейк.

Кромек буркнул недовольно:

— Пить будете?

— О, нет, увы, нет. Мы с псом — на строгой диете… эээ… по состоянию здоровья. — Взгляд Смейка замер на бочонке с вином. У него слюнки потекли, он будто по-настоящему почувствовал вкус перебродившего виноградного сока. «Жабий колодец Гральзунда» — отборнейшее вино из сушеных ягод. Легкий букет корицы в орнийском «Девичьем винограде». Летний зной, прохладное белое вино. Деликатный привкус древесины дуба — с горчинкой. Малиновое мидгардское «Гора троллей» будто бархатным шлейфом муската обволакивает язык. Вот уже три года, как Смейк не пил вина, не курил фогар, не ел жареного мяса.

— Только недолго, — проворчал Кромек Тума, оторвав Смейка от мечтаний. — Здесь трактир, а не зал ожидания.

Смейк подполз к огню и вдохнул запах свиного жаркого. Чуть подгоревшая шкура вздувалась и опадала большими пузырями, они то и дело лопались с тихим свистом, и тяжелые капли жира и сока падали в огонь, с шипением превращаясь в пар. Смейк вдохнул этот аппетитный аромат, и все четыре его желудка забурлили, словно болото жарким летом. Из живота донесся писк, как из мышиного гнезда: это взбунтовался кишечник. От волнения Смейк громко пустил газы.

Кромек Тума перепугался: сейчас загадочный посетитель набросится на жаркое, как голодный волк. На всякий случай он убедился, что его двустрел на месте, под прилавком. Пусть только жирный червяк сделает хоть одно неверное движение — Кромек одним выстрелом пригвоздит его к стенке!

Тем временем Румо ждал у двери.