Тут хозяин трактира поднялся из-под прилавка с двустрелом в лапах. Наставив его на Румо, он проревел:

— Вон отсюда, оба! Живее!

— Стоило бы натянуть тетиву, — сказал Смейк.

Незадачливый Кромек стал возиться со спусковым рычагом.

Прежде Румо не видал механического оружия. Правда, Смейк много рассказывал ему о всевозможных видах оружия, о принципах работы, о скорострельности. В лапах Кромека был гральзундский двустрел из восьмислойной березовой древесины, с тетивой из оленьих сухожилий, кованым ложем и спусковым механизмом. Мастерить такое оружие могли только оружейники, имевшие лицензию. Стрелы делались из прессованных стеблей тростника, закрученных, как канат, и венчались острыми бронзовыми наконечниками. В полете стрела вращалась, точно сверло вонзаясь в кирпичную кладку.

Щелк! Кромек вновь наставил двустрел на Румо.

— Убирайтесь отсюда! — прорычал кровомяс.

— Как насчет пари, Кромек Тума, — спросил Смейк.

— Что? Ты знаешь, как меня звать? — От испуга кровомяс даже опустил оружие.

— Кромек Тума, солдат пехоты, сто шестьдесят килограммов, рост — два двадцать семь, сорок семь медалей за отвагу, канонир, тугой на ухо, — перечислял Смейк. — А ведь я трижды повышал тебе жалованье — разве ты забыл?

Кромек смутился. Неужто и впрямь министр?

— Когда мы стояли лагерем у Флоринта, — решительно продолжал Смейк, — князь Хусайн хотел послать на штурм укреплений четвертую дивизию, где служил солдат Кромек Тума. А ведь все знали, что осажденные приготовили кипящую смолу — запах чувствовали даже в лагере. Помнишь, как я уговорил тогда князя прекратить осаду?

Только теперь Смейк решился воззвать к чувствам Кромека. Он давно узнал бывшего солдата: кровомяс немного постарел и разжирел, но придурковатая гримаса никуда не исчезла. Прирожденный вояка, верный до самой смерти. Смейк ухмыльнулся и распростер две лапки, будто собирался обнять Кромека.

— Ну что, узнал старика, военного министра?

Теперь Кромек вспомнил. Тогда он счел министра тряпкой: уж он-то с радостью пошел бы за своего правителя под струи кипящей смолы. Да лучше умереть, чем струсить перед этими подлецами! Отступление под Флоринтом — позор всей его жизни. Кромек сплюнул.

— Ах ты, трусливый пес! Да мы бы этих флоринтских обормотов — одной левой!

Похоже, краткий экскурс в прошлое произвел отнюдь не тот эффект, на который рассчитывал Смейк.

— Впрочем, хватит о былом, — сказал он. — Нам нужна провизия, вода, одежда и, скажем, сто пир на дорогу. Держу пари, ты не убьешь вольпертингера из двустрела.

Кромек крепко задумался.

— И на что спорим?

— На твою жизнь.

— А если я выиграю?

— Не выиграешь.

— Ах вы, шарлатаны! А ну убирайтесь!

Кровомяс, похоже, еще больше смутился.

— Ну же, Кромек Тума! Стреляй! — приказал Смейк.

Тут уж Румо стало не по себе. Еще одна проверка на выносливость? Румо ни разу не видел механическое оружие в действии. Прежде ему доводилось отражать только удары циклопьих кулаков.

Кромек повиновался. Раздался двойной щелчок спускового механизма, оленьи сухожилия с треском сжались, и из двустрела разом вылетели две стрелы. Послышалось стрекотание. Стрелы, будто направляемые невидимыми нитями, полетели прямо на вольпертингера.