— Если точнее — под кровью! Видите ли, я употребил не совсем точный термин, правильнее было бы сказать «подкровная лодка». Глядя на обтекаемую форму лодки, я заключил, что предназначена она для погружения в жидкости значительно большей плотности, чем вода. Кровь ведь гуще воды, верно? Эта машина служила для путешествия по артериям.

— Вот это да! Но зачем?

— Полагаю, из медицинских соображений. Мои приборы показали, что внутри этой машины имеются сложнейшие механизмы, позволявшие двигаться по кровеносным сосудам и проводить микроскопические операции.

— Невероятно!

— Н-да, — протянул Колибриль и повернулся к другой машине. — А этот аппарат, я думаю, не что иное, как космический корабль. Благодаря особому покрытию даже солнечная радиация ему нипочем. А мотор способен развивать скорость куда выше скорости света.

— Хотите сказать, этот аппарат — быстрее света?

— Нет, он меньше света!

— Не понимаю.

— Честно говоря, я тоже не совсем! — Колибриль рассмеялся. — Пока я занят расчетами. Приходится оперировать ничтожно малыми величинами. Вполне возможно, исчезнувшие крохи покинули нашу планету на таких вот машинах. — Колибриль подлетел к третьему аппарату.

— А вот это — если, конечно, меня не подвели измерения, теоретические измышления и свойственная эйдеитам склонность к умозрительным заключениям — машина времени.

— Серьезно?

— Не исключаю, что исчезнувшие крохи затерялись вовсе не в космосе, а во времени. В лучшем времени. Или в ином, крохотном мире, где им и место.

— Однако эти машины не похожи на иллюзию, — перебил Смейк. — Не в обиду будь сказано, доктор, но здесь все, даже вы сами, кажется мне искусственным. А эти машины — нет. Они совсем как… настоящие.

— Вероятно, потому что они и есть настоящие!

— То есть как?

— Эти микромашины — самые настоящие. И находятся у меня в мозгу. Не в виде воспоминания или консервированного знания. Это подлинники. Я их имплантировал.

— Но как такое возможно?

Колибриль охнул.

— О, боже, вы и впрямь хотите знать? История не для слабонервных! Ну, расскажу вкратце: перво-наперво я решил законсервировать город вместе с музеем в формальдегиде, чтобы предотвратить дальнейшее разрушение под воздействием кислорода. А из жидкости мне удалось выудить кое-какие предметы, в том числе микромашины. Я всосал их через трубку, извлеченную из печени карликового микроба… впрочем, это к делу не относится. Главное — я достал эти три машины из города исчезнувших крох.

Смейк усердно закивал.

— Дальше — дело техники. Я втянул машины в шприц с физраствором, ввел иглу в голову и впрыснул в один из мозгов: прямиком в диссертацию. А уж дальше ими занялись мои любознательные друзья, — доктор указал на жужжащих духов знаний.

— Вы ввели машины прямо себе в голову?

— Я предупреждал: история не для слабонервных. Но риска тут никакого. Я ведь изучал медицину эйдеитов. В частности, трепанацию. Дайте мне консервный нож и резиновую трубку — и я в пять минут откачаю вам мозг.

— Нет уж, спасибо, — поспешил отказаться Смейк. Ему хотелось поближе рассмотреть машины. Узнав, что они настоящие, Смейк еще сильнее заинтересовался.

— А можно дотронуться? — спросил он.

— Можете даже испытать машины! — Голос Колибриля вдруг как-то странно задрожал.

— Испытать? Машины исчезнувших крох? Мне?

— Разумеется.