Не лучше обстояли дела и с арифметикой. Не то чтобы Румо не умел считать — он не хотел! До глубины души его возмущала необходимость складывать, вычитать или делить абстрактные числа. Слова ему нравились, ведь они наполнены образами или ощущениями, они нужны в повседневной жизни, а от цифр — сплошная путаница. Считать — это все равно что щупать дым или жевать запах. Арифметика — это для зануд и канцелярских крыс. И впрямь, лучше всех по арифметике успевали самые скучные одноклассники Румо. Даже на переменах они собирались кучкой и решали математические головоломки, которые давал им учитель. На уроках арифметики Румо глядел в окно и надеялся, что его не вызовут к доске. Вскоре учитель махнул на него рукой, решив, что Румо совершенно безнадежен и не стоит понапрасну терять время.

А вот героеведение пришлось Румо по вкусу. Он с удовольствием запоминал звучавшие на уроке имена героев и их подвиги: Кондор Беровальт — задушил в розовом лесу трех медведей, пожиравших младенцев; Бефусаил Бальдо — в возрасте ста девяноста девяти лет заткнул дыру в плотине собственным телом, предотвратив наводнение; Андромека Кристалл — обратилась в статую изо льда во время бури в Северном краю, облившись водой, чтобы заслонить собой семью от ледяного ветра.

Но кое-что Румо не нравилось: героями всегда были другие. Динозавры из Драконгора одолели черных людей, клан скелетов и медных болванов. Принцессы Гральзунда защитили город от войска туманных ведьм. Окин Волкрик рухнул в ущелье Вотана вместе с мостом, чтобы задержать войско кровопийц, и при этом, заметьте, пел! Почти у всех народов Цамонии имелись свои герои, и только у вольпертингеров — никого. Ни один вольпертингер еще не совершил подвига. Ни один!

Даже Гот. Он заслужил всеобщий почет лишь тем, что вошел в пустой город. Но героем от этого не стал. Вольпертинг никто никогда не осаждал. Здесь не знали разрушительных ударов стихии, пожаров или налетов демонов, и у вольпертингеров просто не было возможности проявить героизм. Казалось, беда обходила город стороной, испугавшись воинственного вида его обитателей. Румо же считал, ему на роду написано стать героем. Подвиг на Чертовых скалах — вот о чем, несомненно, следовало бы рассказывать на уроках героеведения. Но некому было об этом поведать, а Смейк теперь очень далеко. Быть может, кто-нибудь из добротышек расскажет своим детям о подвиге Румо, но, кто знает, не перепутают ли они имя героя? Назовут его Рому или Умор — не все ли равно? Нет, ничего не попишешь: у Румо был шанс прослыть героем, и он его упустил. И уж скорее он обыграет Ралу в шахматы, чем отыщет опасные приключения в пределах города.

Урок общих сведений о вольпертингерах представлял собой странную смесь биологии, истории и правил поведения, немыслимую путаницу наставлений, фактов и легенд, прикладных данных и нелепых слухов — в общем, кашу из всего того, о чем не расскажут на других уроках. Учитель разглагольствовал то об особенном чутье вольпертингеров, то о системе общественных обязанностей, то о важности городских туалетов с точки зрения гигиены, то об опасности купания в водоемах — никто никогда не знал наверняка, о чем Гарра заговорит на следующем уроке. На сей раз речь пошла о черном куполе.

— Черный купол, — вещал Гарра, — существовал, когда нас еще и в помине не было, он существует сейчас и будет существовать еще долго-долго, когда про нас и думать забудут.

Выждав немного, пока ученики обдумают его слова, Гарра продолжал:

— Бытует мнение, что купол — на самом деле шар, попавший сюда из космоса: в Цамонии такого металла не сыщешь. Да, кое-кто полагает, что купол — это упавший на Землю метеорит.