Постепенно царившее за столом радостное оживление начало спадать – усталость после бессонной ночи дала о себе знать. Наконец, Царь зевнул – и тут же зевки послышались со всех сторон. До этого придворные, еле сдерживаясь, с надеждой посматривали на владыку подводного мира. Все знали: Царь добрый, но соблюдения заведённого порядка требует от всех – и в большом, и в малом.

Хозяин поблагодарил гостей за долготерпение и приятное общество и милостиво позволил удалиться. Потом поцеловал дочь и пожелал ей спокойной ночи. То же сказала ей и мачеха, но без поцелуя – несмотря на нарочитую приветливость, она так и не смогла заменить падчерице мать: их отношениям не хватало непосредственности и искренней доброты. У неё, как и у сестёр, никогда не было с новой Царицей таких долгих задушевных разговоров, как с матерью, что немало огорчало Царя. Но он привык утешать себя мыслью, что со временем это пройдёт. Потом сёстры исчезли – и из-за пережитого горя Царь уже не придавал значения хоть и тонкому, но так и не растаявшему льду в отношениях между женой и дочерью.

Простившись со всеми, Русалочка отправилась к себе в комнату. Несмотря на усталость, ей никак не удавалось заснуть. Полежав немного без сна, она пошла в сад. Утреннее солнце пробилось уже сквозь толщу воды, и стали хорошо видны наполнявшие сад растения и животные. Скаты и осьминоги искали себе укрытие понадёжнее среди песка, камней и водорослей, чтобы спрятаться в ожидании добычи; рыба-игла спешила к зарослям морской травы, чтобы, маскируясь, слиться с ней; морская черепаха так медленно тащила по дну свой тяжёлый панцирь, что, казалось, уже забыла куда и зачем она направляется. Обитатели подводного мира вдруг показались Русалочке похожими на животных, увиденных ею лунной ночью с поверхности моря. Рядом проплыла рыба-манта, размахивая огромными плавниками, что напомнило Русалочке летающих над водой птиц. Вот появился Морской Конек, виляя закрученным хвостом. «Как похожа его голова на голову странного животного, несшегося по берегу с человеком на спине, – подумала Русалочка. – Что-то у меня разыгралось воображение. Надо идти спать, а то скоро подводный мир покажется мне частью земного», – решила она и повернулась ко дворцу. И тут взгляд её упал на растущие под окнами посейдонии, посаженные родителями в честь рождения каждой из сестёр. Хоть русалочка часто проходила мимо них, только сейчас она заметила, что пять из них завяли и почернели, и лишь одна зеленеет и цветёт.

Русалочка вздрогнула, ей стало не по себе. Увиденное вдруг напомнило ей судьбу сестёр и свою собственную. С грустью смотрела она на засохшие растения, и яркие картинки прошлого оживали в её памяти. Вспоминались Русалочке весёлые игры с сёстрами и их милые шалости, нежный взгляд матери, обращённый к ним. С такой же любовью и нежностью смотрела она на подрастающие посейдонии, как и на дочерей. «Милая мама, как пусто в мире без тебя! – тосковала Русалочка. Сколько несчастий случилось с нами без тебя! Сёстры пропали одна за другой. И растения почему-то завяли. Как странно, что одна всё-таки растёт и зеленеет», – Русалочка, вздрогнув, очнулась, тут же отправилась в свою комнату и легла в кровать. Едва голова её коснулась подушки, глаза сразу закрылись, и Русалочка погрузилась в глубокий сон.

И видит она во сне: отворяется дверь, и к ней в комнату входит мама – красивая, зеленоглазая, молодая, какой Русалочка запомнила её навсегда. Хочет броситься она матери на шею, гладить её роскошные волосы, шептать нежные слова – и не может пошевелиться: огромная тяжесть придавила её к постели, как будто кит навалился на неё. И говорит ей мать родным, но каким-то далёким-далёким голосом:

«Милая доченька, какое счастье видеть тебя так близко! Как долго я мечтала об этом! Какая же ты юная и прекрасная! Именно такой я представляла тебя в пятнадцатилетнем возрасте. Ведь ты так похожа на меня, что, глядя на тебя, я словно оживаю.