Вот уже несколько часов Устин не находил себе места. Странное, овладевшее всем его существом чувство влекло его к Русалочке. Ему хотелось чем-то помочь ей. Но как пробраться к тем этажам, где без надобности ни один церебьер не имел права находиться? План зрел у него в голове. Устин вышел из своей маленькой комнаты – она располагалась в специальном отсеке нижних этажей офиса Блата, где жили и другие церебьеры, – и направился к лифту. В конце коридора он заметил приближающегося соплеменника. Устин мгновенно превратился в уборщика коридоров. Он стоял лицом к лифту, одетый в чёрный комбинезон, с небольшим круглым пылесосом в руке. Проходящий церебьер не обратил на него никакого внимания.

Лифт открылся. Устин быстро вошёл и нажал на кнопку с цифрой двадцать и стрелкой, указывающей в левую сторону. Лифт закрылся и стремительно понёсся, но не вверх, а влево и по прямой. Обогнув здание, лифт остановился. Теперь Устин мог нажать на кнопку с цифрой пятьдесят и быть у цели. Но что-то подсказывало ему, что не стоит действовать прямолинейно. Устин вышел. В этой части здания располагались бани, парные, бассейн и два кафе. Здесь солдаты Блата отдыхали от трудов. Сейчас было как раз время полдника, и поэтому длинные коридоры были пусты.

Осторожно, стараясь ступать как можно тише, Устин пробирался вдоль стен. Дверь в один из баров была чуть приоткрыта, и он услышал голос своего начальника Горлума.

– Операция прошла успешно. Сегодня будете отдыхать, – говорил Горлум.

– Гра-гра-гра, – громко зарычали церебьеры в ответ.

Устин прошмыгнул к лифту. Дверь открылась, и оттуда вышел настоящий человек-уборщик.

– Привет, – сказал настоящий уборщик, и пристально вглядываясь в лицо Устина, спросил: – Что-то я тебя раньше никогда не видел.

Устин смутился. Щека его слегка задёргалась, готовая вот-вот превратиться в ороговевшие складки. Он схватился за щеку и быстро проговорил:

– Я – новенький.

– На какой этаж едешь? – не унимался любопытный уборщик.

– На сороковой, – ответил Устин. Он вошёл в лифт и тут же нажал на кнопку с цифрой сорок девять и стрелочкой вверх. Уборщик заметил это и подумал: «Ну и болван же этот новенький. Нужно на сороковую, а он на сорок девятую нажал». Но сказать ничего не успел, потому что лифт уже мчался, унося Устина к верхним этажам.

Устин успокоился только тогда, когда на кнопке лифта, показывающей номера пролетающих этажей, загорелась цифра тридцать. «Ещё девятнадцать этажей, – подумал Устин, – потом можно подняться по лестнице, так безопасней».

Лицо Устина было самым обычным. Он часто «надевал» именно это, молодое и беспечное лицо парня лет двадцати пяти, со светлым ёжиком волос и серыми глазами. Устин как-то увидел этого парня, такого самоуверенного и свободного, в метро. Он болтал с какой-то девицей и то и дело подмигивал и улыбался ей. Устин почему-то запомнил его лицо и с гордостью «надевал», как любимую, дорогую вещицу. Обычно лица превратившихся в людей церебьеров были безлики, потому что никакое чувство не освещало их изнутри. Таким же безликим было всегда и это лицо Устина. Но сегодня оно казалось живым, почти настоящим.

Устин вышел из лифта и направился к лестнице. По коридору навстречу ему шли трое врачей в белых халатах и оживлённо что-то обсуждали. Не обращая внимания на Устина, они проследовали мимо, унося за собой обрывки непонятных фраз.

– Совершенное существо. Это феноменально. Если бы мы могли более всесторонне исследовать её.

Устин догадался, что врачи говорят о Русалочке и идут как раз от неё. Его осенила идея. Поднимаясь по лестнице, он был уже доктором в белом халате, круглых очках и с небольшой бородкой.