Выписка из дневника:

25 августа… Замоталась, перемололась в мясорубке репетиций, почти до полного отсутствия желаний и мыслей. Не писала почти месяц. Теперь всё смешивается в кучу. Дневник плавно перетекает в книгу, а она, в него. По сути ведь изветсная мне история группы — это и есть моя история. Что рассказать о своём последнем месяце? Всё муторно и плохо. Исчезла Марина-массажистка. Месяц назад, причём абсолютно. При всей внешней учтивости наших с Артуром отношений, на эту тему наложилось непробиваемое табу. Скорее всего, ничего страшного не произошло. Вероятно, Артур просто уволил Марину, из-за того, что я назвала ей своё настощяее имя. Как только выдастся свободная минутка, обязательно разыщу Марину, что бы хотя бы извиниться.

Рыбка с Лиличкой снова вместе. КсеньСанна не впечатлила Рыбку, муж не достаточно финансировал Лиличку. Теперь они так заняты друг другом, что административные вопросы, связанные с концертами, остаются без внимания. А может, просто мне, как обычно, ничего о них не рассказывают.

Недоговорки Артура обретают всё более несносный характер. Артур ведёт себя так, будто вечера примирения и не было, будто не он просил меня о доброжелательном отношении. Мы ездим в студию, записываем песни, репетируем с балетом, в котором мне запрещается разговаривать даже с балетмейстером — забавным лысеньким мужичком, похожим на Леонова, настолько поразительно пластичным, что я почти влюбляюсь, — разъезжаемся по домам… Но разговариваем ни о чём. От ответов на любые конкретные вопросы Артур уклоняется. Вот кого нужно было прозвать Рыбой — ведь это он выскальзывает на каждом шагу…

— Артур, почему ты не привлёк меня к разработке сценария? Мы вместе должны были решать, что будет показываться на больших экранах! — как-то я в очередной раз попыталась наладить обратную связь.

— Не капризничай. Нужно было написать всё за ночь. Я не счёл удобным тебя будить. Твоё дело — соответствовать сценарию. Моё — его писать.

— Но ведь мы договаривались о совместной работе?! Вспомни… Тем вечером! Ты говорил о команде…

— Это и есть команда. Каждый занят своим. Прости, мне нужно отлучиться ненадолго. Потом договорим.

Но на каждое «потом» у него возникало новое срочное дело.

— Артур, куда подевалась моя массажистка? — попробовала я в следующий раз, — Я не хочу иметь ничего общего с этой новой!

— Ты сама виновата, Марина, — голос его сделался тогда металлическим, и я перепугалась за Марину, — Не нужно обвинять нас в собственных промахах.

— О чём ты говоришь? Кого «нас»? Где она?

— Понятия не имею. Должно быть, уволилась… — он уже сменил тон и напустил безразличие на лицо. Я видела, что он врёт, и ничего не могла поделать…

— Уволилась с такой выгодной работы? Артур, ты должен рассказать мне правду!

— Ничего не знаю. Кто, кстати, сказал тебе, что я что-то «должен»? Кроме производственных, у нас нет друг перед другом никаких долгов. Ты же сама ведёшь себя, как главный баламут и бунтовщик. Откуда у меня возьмутся какие-то человеческие долги по отношению к тебе?

— Не меняй тему! Ты сказал, что я сама виновата… Значит, что-то знаешь…

— Марина, уже время, пора в зал. — прерывал Артур всегда, когда я находила аргументацию к своим требованиям, — Одевай голову, поехали!

И я одеваю, отстаю, еду… А что делать? Закованные в колючую броню взаимного недоверия, мы все — и Лиличка, и я, и Артур, и Рыбка, — слишком сильно зависим друг от друга, чтоб открыто скандалить и вредить делу. Я уверена, что Артур виноват в исчезновении Марины, но временно смиряюсь с необходимостью отступить.