— Например? — внезапно мне захотелось вернуть Артура с небес на землю. Пусть мозги напряжет, отвечая, пусть задумается. Авось наступит момент просветления, и откажется он от всего своего бреда…

— Т-с-с! — Артур и так говорил достаточно тихо, но тут уж вовсе перешел на одно шевеление губами. — О монстрах современности вслух предпочитаю не говорить — вдруг мне с ними работать еще придется. А чтоб с такими людьми работать, надо всегда иметь возможность прикинуться ветошью и сделать вид, будто ты о них ничего не знаешь. И потом, о современниках тебе ведь не нужно, ты же только ликами прошлого интересуешься. Ныне действующие фигуры тебе не любопытны.

— Ты путаешь, — я, конечно же, поняла намек на тебя, Дим, и расстроилась страшно из-за Артуровой осведомленности. — Фигуры сначала были действующими, потом я ими заинтересовалась и они перешли в ряды «тех, кто не с нами». И, знаешь, с твоей стороны крайне бестактно напоминать мне о них. Я, как зрелая одинокая дама, таким намекам далеко не рада…

— Тьфу! — разгорячился Артур, прикидываясь несведущим. — Да не о кавалерах твоих сбежавших речь — а про любовь к поэтикам из прошлого. А вообще я про заработки на выборах рассказать хотел. Ты б зацикленность свою полечила, что ль… Какая ты прямо стала, озабоченная. С чего?

Как ни странно, я поверила. В то, что не знает он ничего еще про тебя, Дим. Поверила, что под теми, «кто не с нами», действительно моих поэтом серебрянного века подразумевает. Поверила и расслабилась немного… Правда, всего на пару минут, ведь потом Артуровские познания о моей жизни себя обнаружили. Но это было чуть позже, и об этом я тебе уже писала.

— Так вот, — Артур решил исповедоваться до конца, — Пришел это я к Рыбке и предложил организовать дополнительный тур. Только не с прямой агитацией — ведь период разрешения предвыборных агитаций еще не наступил — а с косвенной. Кто мешает проповедовать стандартные общечеловеческие принципы? Да, да, вроде вашего: «Будэмо разом!» или «Пидтрымуемо тых, кому потрибно!». Кто запрещает читать лекции о пользе взаимовыручки между людьми? Никто. И никакой политической рекламы в этом нет. А то, что наша партия потом возьмет эти слоганы в качестве своей платформы, никого волновать не должно. Таким образом, избиратель уже обработан, а политическая агитация еще не начиналась — солидная фора для партии. И все законно. Партия деньжищ отвалит — не поскупиться. Ловко придумано?

Не заметив с моей стороны никакого оживления, Артур встревожился не на шутку:

— Да что с тобой? Смотри, как здорово все вышло!

И Артур принялся выставлять на столе пирамиду их всех подручных предметов, наглядно демонстрируя.

— Смотри, вот партия! — говорил он, водружая Ринкин кактус в центр стола. — Она, как видишь, столько колючек вокруг себя пораспускала, что и сама теперь страдает — ни к чему притронуться из-за своей колючести не может. Понимаешь? Если по-русски, то суть в том, что раз уж настояли на лимитированном периоде предвыборной агитации, то сами теперь его соблюдать должны. Вот мы — спасители. — Артур достал из сетки мою косметичку и нагло вытащил оттуда бинт. И когда он успел так хорошо меня изучить! Всего-то ничего вместе поездили, а он, зараза, помнит, где у меня что лежит в дорожных условиях. Не то, что некоторые…

— Мы открываем расчудесный благотворительный фонд под названием «Искусство — в массы». Да, да, под самым туполобым и прямолинейным названием, которое только можно придумать.