— Слышала? — Малой смотался на разведку и теперь полон новостей, — Концерт в Коростене отменили. Передвижной и Георгий оба в истерике… Срывают зло на ни в чем не повинной Валюше. По крайней мере, она мне так рассказала. Лютует наше начальство, потому что и на него самого начальство нашлось.

«Только бы не приказал повесить всех сгоряча», — мелькнула шальная мысль у меня. Я, как ты знаешь, все на свои мерки перевожу. — «Только б в настоящего Слащова не обратился. Все что угодно, только не очередное сбывание моих аналогий!»

Это, Димочка, был тот редкий случай, когда некто свыше меня послушался. Дальше все пошло так, как я и примерно не могла себе представить:

Спустя час, крадучись, в наш вагон просочился Артур, встретился со мной безумными глазами, потребовал уединения и… принялся забрасывать совершенно неправдоподобной информацией, напирая на то, что я немедленно должна покинуть кабаре.

— Марина, ты в себе? — Артур уже несколько раз терял всякое терпение. Хватался за дверь, изображая намерение немедленно уйти, возвращался в купе, теребил меня за плечи. Теперь он снова вошел в стадию терпеливого ожидания. Сидит напротив, смотрит на меня страдальчески, ждет хоть какой-то реакции.

Конечно, не реагировала: была занята другим важным разговором. Не знаешь, случайно, с кем? До чего ты, Димка, не чуткий все-таки. Черствый, я бы сказала. «Он не умел любить — не привык смолоду», — в сердцах писала о муже Софья Андреевна Толстая — жена великого старца. Как это тонко сказано, и как это про тебя…

— Я вынужден истолковать твое полумолчание, как издевательство, — Артур обижается окончательно. Решаю исправляться: в конце концов, он виноват настолько во многом, что мстить было бы слишком мелко…

— Давай разберемся, — говорю устало. — Что ты хочешь?

Артур моментально снова оживляется:

— Говорю же, говорю же, говорю же — поехали. Не хочешь со мной — сама уезжай.

— Почему? Объясни толком.

— Это слишком конфеденциальная информация…

Ну вот, опять все сначала. Машинально снова переключаюсь на свои мысли…

— Стой! — похоже, Артур замечает мою отлучку по выражению лица. — Хорошо, — вздыхает обреченно. — Я расскажу тебе. Объясню все с самого начала. Только пообещай… Пообещай, что после этого уедешь со мной.

Почему? Почему каждый новый виток моей жизни оказывается вынужденным? От безысходности ли, от скуки, от равнодушия…все равно без моих к тому усилий и мечтаний об этом. Может, это и называется судьбой? Ну, когда о чем-то даже не задумываешься, а оно само находит тебя и забирает… Нет. Надоело. Ни за что не соглашусь на подобную авантюру…

— Хорошо. Обещаю. — рефлекс срабатывает быстрее, чем результаты размышлений доходят до мозга. В который раз предаю сама себя, мучаюсь этим предательством, но изменить уже ничего не могу. Пообещала уже… — Уеду. Рассказывай!

— Сейчас же! Едем немедленно! — Артур продолжает свой получасовый настойчивый бред.

Я устала. От него, от себя, от нас… Я ничего толком не понимаю, в рассказанном, и нужно время, много времени, чтоб как-то отреагировать. Мне бы с тобой, Димка, все это оговорить… А Артур, гад, склонился надсмотрщиком над душой и пилит, пилит, настаивает… Тошно!

— Ну что ты кривишься, как капризный ребенок.