– А как же мы улавливаем сигналы на таком расстоянии? – заинтересовался Хиллиард.

– Очень просто, – отозвался инженер. – Высокочувствительная аппаратура на челноке принимает данные с ПДЛ, усиливает их и передает нам на корабль.

– А‑а… – протянул Хиллиард и со скучающим видом стал рыться в папке, лежащей у него на коленях. Семцова нервно поискала по карманам сигареты, щелкнула зажигалкой и глубоко затянулась. "Они все смертники", – твердила она про себя. В глубине души она была уверена, что на Ахеронте обязательно произойдет новая катастрофа. Один вид корабля инопланетян говорил об опасности, таящейся в его недрах. Впрочем, все незнакомое и непонятное всегда вызывает опасения…

Так, мучаясь дурными предчувствиями, Маша и осталась в оперативном отсеке "Патны" ждать следующего сеанса связи.

На относительно ровной площадке между двумя холмами возвышался серебристо‑черный десантный модуль, крепко вцепившийся в базальт шасси и боковыми упорами. Чужая планета, чужой мир. Скальные образования и потоки застывшей лавы освещались оранжевым светом здешнего солнца, который с трудом проникал через плотный облачный покров атмосферы. Такой ландшафт можно, конечно, встретить и в прочих мирах, однако здесь, на Ахеронте, он казался совершенно непривычным для взгляда землянина. Холмы отчасти защищали челнок от резких порывов ветра, но и сюда, в это небольшое ущелье, проскальзывали вихри, несущие с собой пыль и небольшие камешки, цокавшие по обшивке челнока.

Для Ахеронта такая погода была достаточно спокойной, если учитывать тот факт, что сильные ветры и мощнейшие ураганы были на этой планете обычным делом. Атмосферные процессоры, установленные на большей части северного полушария Ахеронта, все же делали свое дело. С той давней поры, когда "Но‑стромо" совершил посадку на LV‑426, температура на планете повысилась и в экваториальных регионах летом доходила до плюс восемнадцати. Фильтры, очищавшие и обогащавшие воздух кислородом и азотом, сделали его пригодным для дыхания человека, а вмерзшая в поры базальтовых монолитов вода конденсировалась, испарялась, и дождь на небольшом планетоиде стал уже совсем не редким явлением. Через несколько лет, возможно, начали бы образовываться реки и озера, а на искусственной почве можно было выращивать растения. Спустя несколько десятков лет планета имела шанс стать вполне приемлемой для обитания. Однако судьба решила иначе.

Казаков, как командир группы, отдавал последние распоряжения. Под его началом было подразделение "волкодавов" из корпуса специального назначения Вооруженных Сил Российской империи, и, кроме того, он имел право командовать группой биологов и компьютерных техников. В состав воинского подразделения входили два сержанта и два капрала, не считая пилотов челнока, состоящих на службе в ООН. Из двенадцати рядовых шестеро были операторами смартов. Все эти люди прекрасно знали, с чем, возможно, придется столкнуться, и поэтому уровень защиты у них был на порядок выше, чем у солдат лейтенанта Гормана, погибших здесь несколько месяцев назад. Военные были облачены в специальные комбинезоны, пропитанные составом, устойчивым к любым видам кислот, а бронежилеты вдобавок обшиты плитками керамики повышенной прочности. Таким же керамическим составом покрывались шлемы и щитки, защищавшие руки и ноги. Биологи же в своем отсеке поспешно влезали в конструкции, отдаленно напоминающие скафандры. Стекла их масок, по расчетам профессора Блейка, должны были защитить от нападения личинок Чужих. На челноке оставались только пилоты да бригада врачей, чьи услуги, учитывая необычность ситуации, могли бы понадобиться.

В грузопассажирском почти не было слышно обычных шуток и переругиваний, привычных для людей, профессия которых – постоянно рисковать жизнью. Лично проверяя бронежилеты и оружие у своих подчиненных, Казаков шестым чувством офицера войск спецназа чувствовал напряжение и даже страх своих солдат, хотя внешне все выглядели спокойными.