Изменить размер шрифта - +

– У них же марки? – удивился митрополит и распорядился звать настоятеля.

Иеремия явился в свои покои гостем, как будто первый раз в них оказался – все хлопал глазами непонятливо, делая вид, что не разумеет, о каком ключе речь идет.

– Да от сейфа, родимый, – терял терпение Владыка. – От сейфа.

Ключик вскоре нашелся, висел на шее под исподним.

– И зачем ты, родимый, распятие такое тяжелое носишь?

– Чтобы жизнь тяжелее стала… – грустно ответствовал настоятель. – Вериги, вот, думаю…

– Вериги… – попробовал на губах слово митрополит. – А ключ то неподъемный!.. Шея у тебя, наверное, бычьей силы? – позавидовал. – Вериги – дело хорошее!..

Сам отпер дверь сейфа и открыл тяжелый чугун. Архимандрит наползал сзади, освещая нутро монастырского схорона.

Нашли полбутылки «Hennessy XO» в самом большом отделении, две какие то бумаги справки и четыре банковских упаковки внизу. Пустых. Более в сейфе ничего не содержалось. Паук еще только. Кого он там ловил в свои сети?..

Отец Иеремия продолжал делать вид, что не понимает происходящего, лишь крестился часто и тяжело вздыхал.

– Хороший коньяк, – оценил Владыка.

– Для непредвиденных обстоятельств содержу, – представил Иеремия. – Когда надо рыбки попросить у браконьеров… Для братии…

– Водки чураются, – решил митрополит. – Всяка тля теперь коньяки пьет!

Владыка знал о любви архимандрита к коньяку, а потому сказал, обращаясь к иеромонаху Василию, что, разумеется, не обо всех здесь находящихся речь идет.

– Головная боль когда, – продолжил настоятель.

– Ну ка, рюмочку дай! – попросил Владыка и, налив до половины, выпил как лекарство от головной боли.

В душе помягчало, а из ноздрей коньячный дух вышел. По старчески прочистил горло, вытащил из футляра крокодиловой кожи очки и водрузил их на нос.

– В самом деле! – прикрикнул. – У тебя что, солярки нет для генератора?

– Немного имеется, – ответил Иеремия. – Но самую малость лишь, для НЗ, если что случится…

– Запускай генератор! – распорядился митрополит, ни черта не разбирая даже в очках, что в бумажках написано. – Я завтра военных попрошу, они тебе с десяток бочек топлива подкинут!

– Вот спасибо, – почему то невесело поблагодарил настоятель, достал мобильный телефон и вдруг как заорет в «Сименс»: – Ты что же меня перед Владыкой позоришь!.. Включай генератор! Глаза начальство портит, а ты соляру жалеешь!

«А деньги то где? – с ужасом думал иеромонах Василий. – Ведь были же доллары! Идиотом выгляжу! Письмо выдумал, сотоварищей подвел… Всех отпою…»

Пока заводили генератор, и архимандрит выпил рюмочку. Полногрудый, он почему то невесело подумал о том, что через три недели Великий Пост начинается, и выпил рюмочку еще.

Тут и лампочка задрожала, сначала неясным светом, потом разгораясь все более, вспыхнула двумястами свечами, так что у всех присутствующих фиолетовые круги в глазах поплыли.

– Однако, вечер совсем, – заметил Владыка в окошко выползающую со стороны Питера луну. – Торопиться надо, ночью не много налетаешь!.. Бьются все напропалую!

Взял бумажку и прочитал вслух:

– Дана Смирнову Валентину и подтверждает, что у вышеназванного венерических заболеваний не имеется! – Снял очки и поглядел вокруг. – Во как! Не имеется…

Взял вторую бумагу и уже про себя узнал, что гражданин Смирнов внес пай за кондоминиум на Васильевском острове в размере ста двадцати тысяч долларов.

Митрополит был очень умным человеком, связал справку о пае с банковскими упаковками и решил сделать вид, что ничего не разумеет в этих бумажках.

Быстрый переход