– И что, отвечает взаимностью?

– Важнее любить, чем быть любимым.

– У вас на все есть ответы.

– Как и у вас вопросы.

Роджер поглядел в маленькое окошко и увидел огромное солнце, падающее в серые воды Ладоги.

– Я – девственник, – признался Костаки.

– Какие ваши годы.

– Не то что у меня возможности не было, – пояснил Роджер. – Просто все в моем организме противится соитию. Омерзение вызывают женские половые органы. В лучшем случае я к ним отношусь с равнодушием!

– Соитие – это венец любви человеческой. Самый богатый подарок Господа. Вам Господь, вероятно, отказал в сем даре.

– А вам?

– Мне? – схимник взял со стола нож и принялся подрезать им ногти. – Мне все было дадено сполна.

– Болезнь? – поинтересовался Роджер, которого почему то не раздражала варварская гигиеническая процедура.

– Нет, мое тело в порядке. Все дело в укрощении плоти, дабы не мешала чистоте помыслов к Господу. Соитие с Господом невозможно, да и помысел об этом чудовищен!

Монах положил нож на стол и перекрестился.

– Вам пора, – поднялся из за стола отец Филагрий. – Темнеет.

– Я не верю в Бога, – зачем то сказал Роджер.

– Это не самое страшное, – заметил схимник, показывая гостю дорогу.

– Что же самое страшное?

– Вы можете не верить, но самое главное, чтобы Господь пребывал с вами. А судя по тому, как вы на колоколах играли… Прощайте…

Роджер пошел по тропинке к монастырю, думая о чем то. Обернулся и крикнул:

– А если это от дьявола?

Схимник вопроса не расслышал и скрылся в своем жилище…

Его уже ждали, особенно волновалась Лийне.

– Ну, как? – спрашивала она. – Как?!.

– Никак, – ответил Роджер.

– А все уже на взлетной площадке! Только мы вот с отцом Михаилом и монахи…

Роджер вытащил из кармана чековую книжку и начертал на чеке четырехзначную цифру. Вырвал бумагу и протянул настоятелю.

– Пусть фильтр для воды купят. А то почки сдохнут!

Отец Михаил спрятал чек в глубины своих одежд и перекрестил вослед музыканта с его подругой. Они быстро шли к грохочущему вертолету, пригибаясь, пока не скрылись в кабине.

Наяривал на велосипедном звонке Вадик и кричал вдогонку большой птице:

– В Выборг поеду! В Выборг!..

Уже ночью, дома, Роджер попытался по настоящему овладеть телом своей подруги. Все в организме сработало правильно. Лийне старалась как инструктор по сексу, но через пять минут фрикций к горлу Костаки подкатила тошнота. Он соскочил с финки и бросился в ванную, где его вырвало любовными соками!..

* * *

К концу второго отделения Роджер вновь вспомнил о письме из Австрии.

«Чего оно опять выскочило? – подумал музыкант и дал ответ: – Потому что последние семьдесят тактов он касался треугольника всего дважды. Соло не было. Поэтому и отвлеченности всякие в голове…»

Мучился, мучился, мучился!!!

Наконец, балет Гремлинов и Гоблинов закончился. На сцену понесли цветы и корзины с оными же…

Ромео кланялся так истово, так жеманился при поклонах, что казалось, сам Нуриев на авансцене, а не какой нибудь Колшиньс!.. Джульетта также не отставала от своего партнера, показывая в поклоне чудесную растяжку.

Три раза выходили, причем когда аплодисменты уже заканчивались. Лишь какой нибудь запоздалый хлопок зависал… Они тут как тут! Хлопок – и все на поклон!..

А потом вся литовская труппа захлопала в ладоши, заулыбалась, и на сцену вышел знаменитый русский танцовщик на пенсии, теперь балетмейстер.