Сию картину разглядели случайно браконьеры да рассказали о том в монастыре.

– Может, с ума сошел? – высказали версию.

Послали трактор с парой новых сапог, с мешком соли и с полтысячей свечек.

Тракторист из вольнонаемных вернулся и долго не мог прийти в себя, рассказывая настоятелю о том, какую красоту навел отец Филагрий! Какой скит отстроил, как у него внутри все складно… И в скиту, и в душе!.. «Я спросил его, может, постричься, а он – постригись, только не коротко. От женщины в монахи не убежишь, только переломится у тебя все внутри. Откуда он знает про женщину?»

Отец Михаил велел к скиту более не ходить, браконьерам запретил лов на той стороне озера. У себя же в покоях помолился:

– Дай, Господи, нам схимника получить. Да сделай так, чтобы говорил он твоими устами!..

Полгода ушло у Кольки, чтобы сеть сплести, но получилась на загляденье, с некрупной ячеёй, метров тридцать в длину.

А потом Господь послал лодчонку разбитую, видно, браконьеры бросили. Колька ее починил, просмолил днище, чтобы не текло, вырубил топором весла, а уключины из найденных подков сделал.

В первый раз вышел в Ладогу, а на погоду не посмотрел. Пока сети расставлял, волна поднялась баллов до пяти, да чуть не выкинула отшельника из посудины. Колька сеть то отпустил – куда она денется, – бросился к веслам. Грести к берегу стал. Только к песчаной кромке подгребет, а волна его метров на пятьдесят обратно в озеро. А там уже волна на волну наскакивает, как баран на барана, и попади лодка меж водяных рогов – кирдык! Но силы в плечах Кольки было предостаточно. Отобранная у вековых сосен, она помогала ему сражаться со стихией, и он улыбался этому сражению, так как знал, что Господь ему экзамен устроил!..

Природа вокруг выла и скрежетала, вырывая весла из уключин. Кольку относило все дальше в озеро, на черном от туч небе он вдруг увидел северное сияние и закричал:

– Господи! К тебе иду без страха! Господи!..

В сей час буря утихла. Колька захохотал в полный рот, принялся грести к берегу, и вскоре его ноги ощутили земную твердь.

– Спасибо тебе, Господи! – прокричал отшельник небесам.

А потом он молился в скиту, благодаря Всевышнего за то, что жизнь дал ему, за то, что жизнь создал как величайшее чудо и наслаждение, за то, что у него руки и ноги целы и может он наслаждаться полной душой всем роскошеством бытия!

И чем дольше Колька молился, тем сильнее разгоралось в лампаде пламя и лик Господень, на бумаге печатанный, источал сияние, как будто живой!..

А потом он стал просыпаться и прежде, чем осознавал себя, уже возносил молитву к небу. А со временем молитва стала изливаться из него во все времена дня, ночами же снилась ему до самого утра…

В сетях стало появляться много рыбы. Часть из нее он вялил, часть коптил, создавая припасы на зиму. Собирал грибы и ягоду впрок и полагал себя самым счастливым человеком на свете. Он не считал времени, оно остановилось, и Колька понял, что такое Вечность. Сказать словами бы не смог, но духом отважился уразуметь откровение.

А потом как то раз к нему в скит пришел отец Михаил. Встал на колени и благословения попросил.

– Что вы, отец Михаил! – оробел Колька. – Да как же я смею!

А настоятель заплакал и поздравил вокруг природу и себя именем отца Филагрия, схимника новоявленного!

И что то в ухо Кольке вошло, что он счел возможным тотчас благословить настоятеля Коловца и руку протянуть для лобзания.

Потом они чай пили, и отец Михаил отважился попросить схимника духовником его вызваться.