– Верно, – согласился русский, отсмеявшись. – Кстати, – встрепенулся Колька, – вдруг вы мне поможете? Вы же ценный музейный работник!..

– Мне герр Ридель говорил, что вы привезли с собою женщину? Стеклянную?..

– Да да! Именно стеклянную! И вы должны посодействовать, чтобы ее устроили в музей!

– Но герр Ридель утверждает, что женщина живая…

– Хотите посмотреть? – предложил странник.

– Отчего же нет…

Они вышли из столовой, и Роджер, шагая вслед за русским, испытывал странное волнение, можно даже сказать, смутное предчувствие, но что предчувствовал Костаки, было неизвестно ему самому.

Русский вставил ключ в замочную скважину, обернулся к Роджеру и спросил:

– Готовы?

Костаки кивнул и ощутил, как с ладоней стекает пот. Схимник толкнул дверь и взмахнул руками:

– Смотрите!

Она лежала на кушетке с гнутым подголовником, и в ее огромных глазах заключалось страдание.

– Это она! – произнес схимник и закрыл за собою дверь.

Когда Роджер увидел ее, то испытал такое чувство, словно в грудь ему залили расплавленный свинец. Ноги его затряслись как от голода, а пот с ладоней потек на ковер ручьем.

Тем временем русский продолжал нахваливать экспонат.

– Уникальной красоты женщина! Редкая болезнь сделала ее кости стеклянными! Одно неосторожное движение – и жизнь можно разбить, словно стекло! Где ей еще место, как не в музее! Живое стекло!

А Костаки все продолжал смотреть на женщину и приходил в огромное смущение от чувств, постепенно завладевающих его душой. Он чуть не заплакал, когда увидел кисть ее руки, выглядывающую из под пледа: тонкую, бледную, с длинными сухими пальцами.

– Ее зовут Миша.

Роджер вздрогнул.

– Да да, – подтвердил странник. – Мужское русское имя.

– Роджер, – назвался музыкант и покраснел. – Костаки…

Она слегка качнула головой и слабо улыбнулась бесцветными губами.

Ее улыбка, будто стрела амура, попала в сердце Роджера и нанесла ему рану. Впрочем, болело сладко…

– Здравствуйте, – прошептал музыкант.

– Ну что, – поинтересовался русский, – будете способствовать, чтобы ее в музей приняли?

– Конечно, конечно!

– А теперь пойдемте пить кофе!

Странник почти вытолкал Роджера из комнаты, но тому показалось, что он успел перехватить взгляд прекрасной девушки, и почудилось ему, что взгляд этот молит о помощи!

Они сидели в баре, и кофе то и дело попадал Роджеру не в то горло.

– Скажите, – попросил он, откашливаясь, – скажите… Помните, когда я был у вас на острове, вы поведали мне, что злость во мне от сокрытой любви. Помните?

Русский пожал плечами.

– Ко мне по нескольку человек в день приходили… Всего, что говорил, не упомнишь.

– Вы ее имели в виду? – с жаром в голосе спросил Роджер.

– Да что вы! Я ее знаю всего пару месяцев! К тому же десять лет назад она была ребенком!

– Так про кого вы говорили?

– Понятия не имею!.. – Глаза схимника вдруг стали хитрыми, и он предложил: – А давайте меняться?

– Что на что? – непонимающе спросил Роджер.

– Я предлагаю вам Мишу… Вы сами устраиваете ее в музей… Ведь она понравилась вам?

– Что должен я? – поинтересовался Костаки, и голос его дрогнул.

– Малость… Мне нужен билет до Санкт Петербурга…

Роджер прочистил горло.

– Я согласен…

– У вас есть при себе деньги?

– Да да, – торопливо ответил Костаки, отер потные ладони о брюки и вытащил из заднего брючного кармана несколько бумажек по пятьсот евро.