За шторкой пахло старым деревом и ладаном. Было темно, и Роджер различил слабый отблеск света лишь на стенке исповедальни. Окошечко… Сделано то ли из сетки, то ли плетение какое… И к нему ухо огромное приставлено. Как у обезьяны.

Маленький Костаки встал коленками на сиденье и дунул в ухо что было силы. Ухо мгновенно исчезло. Зато появился глаз, старающийся рассмотреть в темноте источник хулиганства. В глаз Роджер дуть не стал.

– Меня зовут Роджер! – представился он.

– Зачем ты дунул мне в ухо? – поинтересовался голос из окошечка. – Это богопротивное дело!

– Я не смог противиться соблазну, – честно признался мальчик.

– Соблазн погубит твою душу.

Голос произнес эту фразу печально и фальшиво.

– Увидеть Господа тоже соблазн. Но этот соблазн не станет причиной моего низвержения в ад!

– Вот что, милая девочка!..

– Я – не девочка. Я мальчик. Меня зовут Роджер, – напомнил Костаки. – И я пришел исповедоваться.

– Так делай то, зачем явился! – поторопил голос сердито.

– Я в первый раз.

– Не волнуйся, – смягчился голос. – Я тебе помогу.

– Я не волнуюсь.

– Ты своенравный ребенок!

– Что такое – своенравный? – поинтересовался Роджер.

Голос не ответил на этот вопрос, зато задал другой:

– Ты знаешь, как исповедоваться?

– Мама мне рассказывала.

– Можешь начинать.

– С чего?

– С чего хочешь. И с самого плохого можно начать, и постепенно к этому самому плохому подходить!

– Хорошо… – Роджер задумался, перебирая в голове плохое.

– Ты здесь, мальчик?

– Я вспоминаю о своих грехах. Вы мне мешаете!

– Вспоминать надо дома, а здесь исповедоваться и каяться в них! Понял?

– Понял.

– Начинай!

– А можно здесь включить свет?

– Зачем? – удивился голос.

– Я хочу посмотреть на ваше ухо.

– Здесь нет света. А ухо у меня такое же, как у тебя.

– В три раза больше, – не согласился Роджер. – Оно у вас волосатое?

– Не слишком.

– Как мне без света знать, ухо ли дьявола это или ухо священника? Я же не могу каяться перед сатаной.

На той стороне подумали и приняли решение.

– Высунь голову наружу.

Лизбет увидела, как вдруг из исповедальни показалась голова сына, навстречу ей вынырнуло чело святого отца, и через мгновение оба исчезли в исповедальне вновь.

– Как тебе? – поинтересовался голос, который теперь имел черные глаза с мешками под ними, одутловатые щеки и бороду клинышком. – Из за тебя нарушил таинство!

– Хорошо, что вы не красавец!

– …

– А то я бы подумал, что под красотой личина дьявольская скрывается!

– Хватит болтать пустяки! Начинай с самого плохого!.. Между прочим, у тебя вся физиономия в прыщах!.. Начинай же!

– Хорошо, – согласился мальчик. – Когда я смотрю на материнское лицо, мне всегда кажется, что я вижу ее задницу!

– Ты – хулиган! Я сейчас возьму тебя за твое маленькое ухо и выведу из церкви!

– В самом деле, святой отец! Это самый большой мой грех! Я и не думал хулиганить на исповеди!

На сей раз молчали на той стороне.

– Любишь ли ты свою мать? – спросил священник.

– Да, – признался Роджер, довольный, что исповедь потекла через вопросы и ответы. – Но иногда мне кажется, что не очень. Особенно когда я смотрю на ее лицо и вижу задницу.

– Прекрати! – рявкнул священник.