|
А потом он решил сам в бабу превратиться, а свалить на Франческо. А мессир Ульрих решил проверить. Епископа увели, чтоб он не знал, на кого Франческо водой плескать будет. Франческо на нашего мессира Иоганна плеснул — ан нет, ничего и не вышло! А потом Франческо увели, а епископа плескать заставили. Он и плеснул на Альберта де Шато-д’Ора! А тот — раз! — и тоже девкой стал! Тут вою было — страсть! Невеста Шато-д’Ора, баронесса, чуть не в петлю полезла. Оказывается, этот Альберт к ней уже залез разок, да, поди, и обрюхатил, а теперь ей как? Бабой за девку замуж выходить?
— Ха-ха-ха-ха! — Андреа залилась звонким смехом. Ей, знавшей всю подоплеку чудесных превращений, показалось очень забавным, что все поверили в ее обман, предназначавшийся только для Франческо. — Теперь не обидно! — сказала она, просмеявшись. — И господин стал госпожой, и оруженосцу придется служанкой стать… — Враки все это, — сказал Клаус, — не может этого быть! Просто все так и было… — Вот дурной! Не верит! — наперебой завопили разбойники. — Да ведь все видали, как Альберт с монахами бился, да он и нашему Иоганну за невесту чуть голову не снес… Что же он, если бабой был, так мужику за бабу голову рубить собирался? Ну и чудак ты, Клаус, право! — Да ведь и я, Клаус, почти что на твоих глазах десятерых уложила, — с улыбкой заметила Андреа. — Сила-то во мне, как в парне! — А я на тебе жениться хотел, — расстроился Клаус. — Люблю я тебя… Андреа сочувственно поглядела на него и сказала: — Женись, чего же. За меня теперь ни одна девка не пойдет, мне ее угощать нечем… Разбойнички захохотали, ухватившись за животы. — А чего смеетесь-то? — проворчала Андреа. — Раз я баба, значит, мне замуж надо выходить, а не жену искать. — Так-то оно так! — сказал один из разбойников. — Да ведь засмеют Клауса, коли он на мужике жениться будет! Содомщиком назовут! — Почему содом-то? — возмутилась Андреа. — У меня все, как у настоящей, и титьки и прочее. И детей рожать смогу, будьте покойны! — Да, — подтвердил Клаус. — Это у ней все есть, я видал… — А ты, друг, не попробовал ли уже, а? — подмигнул разбойник. — Нет, — решительно заявила Андреа, — не пробовал он. Я до свадьбы ни за что не согласилась! А силой взять, неуклюж он больно! — Ой, Клаус, смотри! — погрозил разбойник пальцем. — Быть тебе женой битому! — Да ладно лясы точить! — вмешался другой разбойник. — Поехали в Шато-д’Ор! Пускай в ноги мессиру Ульриху падают да просят разрешения! — Э, брат, — остановил первый разбойник своего решительного друга, — тут еще обмозговать надо. Ведь ты, парень-девка, кто? Шато-д’Оров дворовый мужик или баба, это уж тут все равно. А по закону, кто на рабе женится, тот сам рабом будет, во как! Стало быть, ты волю свою теряешь, братишка! — Ради нее я на все согласный — сказал Клаус, — хоть в рабство, хоть на плаху, так вот… — Поехали! — заорали разбойники, приветствуя такое решение вопроса. — Поехали? — удивился Клаус. — Вы что, на лошадях, что ли? Так мне не усидеть, вот что… — Носилки устроим, — заявили разбойники. — Кони-то за рекой у нас. Через болото на носилках перенесем, через реку — на лодке, а там на конные носилки уложим… Увезем вас, болезные… …В ту самую минуту, когда Марта и ее караван въехали в Шато-д’Ор, Клаус и Андреа уже третий час как мирно почивали в комнате Андреа. |
