Подскакав к ним сзади, шеф полка схватил за ухо «товарища» Соколова:

   — Ты что здесь делаешь, пострелёнок, если твой эскадрон ещё не сёдлан?!

   — Ой-ой-ой! Отпустите, ваше превосходительство! — взмолилась Надежда.

   — Отпустить?! Генерал больно дёрнул её за ухо.

   — Да я... Да мы хотели...

   — Думаешь, я не знаю твоих шалостей? Кто ходил в атаку с чужими эскадронами у Гутштадта? Кто отдал свою лошадь какому-то раненому офицеру? Кто завалился спать в Гейльсберге, когда надо было тотчас возвращаться в полк?.. А здесь лезешь в самое пекло!

   — Я хочу быть воином, ваше превосходительство. Мне должно быть храбрым...

   — Храбрость твоя сумасбродная.

   — Храбрость или есть, или её нет! — Надежда наконец-то вывернулась из-под руки Каховского.

   — Ах ты мальчишка! Спорить с генералом... Марш в обоз! И друга своего бери. Чтоб я вас обоих во фронте больше не видел!

   — Мне — в обоз?! — От жестокой обиды кровь отлила у неё от щёк, на глаза навернулись слёзы, голос задрожал. — Мне — в обоз? Мне, которая... который... За что?!

Генерал не ожидал такой бурной реакции на свои слова. Он склонился к Надежде, заглянув ей в лицо почти участливо:

   — Ишь, как разобиделся! Нечего тебе плакать, Соколов... Война эта, чай, не последняя. Будут на твоём веку битвы. Мы с тобой ещё повоюем, и поверь мне, крепко повоюем с этим корсиканцем Буонапарте...

6. «ДУША-ДОБРЫЙ КОНЬ»

Ты, который так послушно носил меня

на хребте своём в детские лета мои! который

протекал со мною кровавые поля чести,

славы и смерти; делил со мною труды,

опасности, голод, холод, радость и довольство!

Ты, единственное из всех живых существ, меня

любившее! тебя уже нет! ты не существуешь более!..

В течение 4 июня арьергард, в котором находилась Надежда, имел две стычки с французами у деревень Битен и Пепелкен, а вечером 5 июня увидел берега Немана и островерхие крыши Тильзита. Под прикрытием арьергарда армия переправлялась на другой берег реки. К неприятелю был отправлен парламентёр с предложением о перемирии. Оно было заключено 9 июня, ратифицировано Наполеоном 10-го. Война закончилась!

В лагере арьергарда у деревни Шаакен и вдоль дороги, ведущей из Амт-Баублена в Вилькишкен, кипела жизнь. Все готовились к императорскому смотру. Солдаты латали и чистили мундиры, стирали в водах Немана бельё, косили на заливных его лугах траву для своих отощавших от усиленных переходов лошадей, красили красной масляной краской древки пик, штопали дыры, пробитые пулями на флюгерах из тафты.

Наконец день смотра настал. Под грохот барабанов и пение труб, сопровождаемый блестящей свитою, прискакал император. Пехота взяла ружья «на караул», драгуны отсалютовали палашами, а коннопольцы опустили вниз свои пики.

Александр поздоровался с войсками и стал шагом объезжать их строй. Надежда с Вышемирским были, как всегда, в первой шеренге лейб-эскадрона и потому видели государя очень близко. Им даже показалось, что он обратил внимание на них и что-то сказал Каховскому. Если бы они услышали, что именно, то, наверное, очень бы обрадовались.

   — Ты набрал в полк детей вместо солдат, — сказал император.