Харпер потыкала пальцем в один из горшочков и тут заметила написанную аккуратным почерком этикетку, прикрепленную к последнему горшку: «Cosmos bipinnatus»[3].

Она спустилась на кухню и начала готовить. Мясо Макс не любил, что было даже неплохо: денег на него у Харпер все равно не хватало, к тому же она настороженно относилась к полуфабрикатам, так что меню у них было в основном вегетарианское. Харпер заглянула в холодильник, надеясь, что отец не съел все, что там было. Сегодня ей повезло: остатки макарон с сыром, которые она приготовила накануне вечером, стояли нетронутые, а в бутылке еще оставалось молоко. Харпер уже подумывала поставить еще один холодильник у себя в комнате (на дверь которой она уже много лет назад навесила замок), чтобы этот вороватый ублюдок не объедал их, – но так и не поставила. В основном потому, что тогда увеличились бы счета за электричество.

На пороге кухни появился Макс. Значит, прошло ровно тридцать минут с того момента, как она объявила, что ужин будет через полчаса. «Точность» – второе имя этого ребенка.

Они разложила по тарелкам макароны с сыром и гороховое пюре.

– Как дела в школе?

– Нормально.

– Что делал в обед?

– Ходил в библиотеку.

Ответ Харпер знала заранее – просто такой у них был ритуал. За стандартными репликами следовала та часть беседы, которая всегда была разной. Макс много читал – с такой жадностью, словно книги в любой момент могли исчезнуть из этого мира, все и сразу.

– Что ты сегодня читал?

Макс, старательно очищавший макароны от сырного соуса и складывавший их аккуратной горкой на краю тарелки, на мгновение остановился. Все это тоже было частью ритуала – они с Харпер всегда так ужинали. Она знала, что брат обязательно ответит, и не торопила его. Просто ела и ждала, пока у него внутри провернутся нужные шестеренки.

– Про растения, – сказал он наконец.

– Видела горшки в ванной. Что это такое?

– Цветы, – ответил Макс и, закончив отделять макароны от нормальных (с его точки зрения) продуктов, принялся за еду.

Где он собирался сажать эти цветы, когда они вырастут, Харпер не спросила. Она давно научилась планировать свои битвы. Тактику этой она продумает, когда придет время.

– Сможешь съесть пару ложек макарон? – спросила она небрежно, кивнув на его тарелку. – Как вчера? Всего две, этого будет достаточно.

Макс наморщил нос. Но съел. Ради нее.

Они уже заканчивали, когда в дверь решительно постучали. Брат с сестрой замерли и уставились друг на друга. Гостей они не ждали. Гости к ним никогда не приходили.

– Отнеси тарелки в раковину и возьми себе йогурт, – велела Харпер и встала. – Я вернусь через минуту.

Выйдя в коридор, она сразу закрыла за собой дверь кухни. Потом открыла входную. На крыльце стояла женщина – ее лицо показалось Харпер знакомым, но как ее зовут, она не знала. На женщине было темно-красное стеганое пальто, в руках она держала осколки цветочного горшка терракотового цвета. Ей было за шестьдесят, на лице застыло несчастное выражение, на этот раз приправленное раздражением. Харпер с замиранием сердца посмотрела на горшок.

– Слушайте, – сказала гостья, прежде чем Харпер успела открыть рот, – я понимаю, что мальчик не хотел ничего плохого, но я уже второй раз ловлю его с поличным.