– Я не могу тревожить его по пустякам. Всего доброго! – Кугель попытался захлопнуть дверь, но Сольдинк поднял такой крик, что появился сам Тванго.

– Что за дикие вопли? – спросил он недовольно. – Кугель, ты же знаешь, как я чувствителен к шуму!

– Разумеется, – с невинным видом ответил Кугель, – но господин Сольдинк, кажется, настаивает на демонстрации.

Тванго обернулся к Сольдинку:

– Что случилось? На сегодня мы закончили дела.

Кугель не стал дожидаться ответа Сольдинка. Как метко заметил Бильберд, настало время перемен. Он уже и так потерял целую уйму чешуи из‑за этих двух мошенников, Йеллега и Малзера, но не беда. Ещё больше чешуи ждало его в хижине Бильберда, и он должен быть вполне этим доволен.

Кугель поспешил в дом. Он заглянул в столовую, где Гарк с Гукином трудились над приготовлением ужина.

Очень хорошо, думал Кугель, просто отлично! Теперь ему нужно только отделаться от Бильберда, забрать мешок с чешуйками и смыться. Он вышел в сад, но Бильберда, против обыкновения, там не было.

Кугель подошёл к его хижине и просунул голову в дверь.

– Бильберд?

Ему никто не ответил. Луч красноватого света, пробивавшийся сквозь дверь, осветил соломенный тюфяк садовника. В рассеянном свете Кугель увидел, что убогая хижина была пуста.

Оглянувшись через плечо, Кугель вошёл внутрь и бросился к углу, где он спрятал свой мешок.

Мусор был разбросан по полу. Мешок исчез.

Из дома донёсся шум голосов. Тванго позвал его:

– Кугель? Ты где? Подойди немедленно!

Стремительный и безмолвный, точно дух, Кугель выскользнул из лачуги Бильберда и спрятался в зарослях можжевельника. Тайком перебегая от одного укрытия к другому, он обогнул дом и вышел на дорогу. Он взглянул направо и налево, затем, не обнаружив никакой опасности, широким размашистым шагом направился на запад. Миновав лес и перейдя через холм, Кугель вскоре прибыл в Саскервой.

Несколько дней спустя, прогуливаясь по площади, Кугель случайно наткнулся на старую таверну «Железный Василиск». Когда он подошёл ближе, дверь открылась, и на улицу вышли двое: один крепкий, с жёлтыми кудрями и массивной челюстью, другой – худой, со впалыми щеками, чёрными волосами и крючковатым носом. Оба были в богатых одеждах, двухъярусных шляпах, подпоясаны красными атласными кушаками и обуты в башмаки из тонко выделанной кожи.

Кугель, взглянув на них сначала один раз, потом другой, узнал Йеллега и Малзера. Каждый из них явно осушил бутылку‑другую вина. Йеллег распевал балладу о море, а Малзер горланил припев «Тра‑ля‑ля‑ля, плывём мы к земле, где маргаритки цветут по весне». Всецело занятые тем, чтобы не сфальшивить, они прошмыгнули мимо Кугеля и, не глядя ни налево, ни направо, побрели по площади в направлении следующей таверны, под названием «Звезда Севера».

Кугель пошёл за ними, но отскочил, напуганный грохотом приближающихся колёс. Великолепная карета, запряжённая парой горячих скакунов, повернула в сторону в дюйме от него и укатилась по площади. На седоке был чёрный бархатный костюм с серебряными эполетами и огромная шляпа с изогнутым чёрным пером. С огромным трудом Кугель узнал в этом важном господине Бильберда, бывшего садовника из Флютика. Кугель мрачно пробормотал себе под нос:

– Да, новая карьера Бильберда, которую я так щедро обещал профинансировать, обошлась мне гораздо дороже, чем я предполагал.

На следующий день рано утром Кугель вышел из Саскервоя по восточной дороге. Он переправился через холмы и спустился к Шенгльстоун‑стрэнд.

Рядом в свете первых солнечных лучей возвышались причудливые башни Флютика, отчётливо вырисовывавшиеся на фоне ещё тёмного севера. Кугель окольным путём приблизился к дому, прячась за кустами и прижимаясь к ограде, постоянно останавливаясь, чтобы прислушаться.