Изменить размер шрифта - +

Кугель совершенно пал духом. У него не было при себе ни денег, ни даже дубинки, чтобы в случае нападения отбиться от разбойников; в башмаках хлюпала грязь, а промокшая одежда противно пахла тиной.

Наткнувшись на ямку, которую набегающая волна время от времени наполняла водой, Кугель выполоскал свои ботинки и после этого почувствовал себя несколько лучше, хотя прилипшая к костюму тина и свела на нет все его попытки выглядеть достойно и со вкусом. Кугель, бредущий вдоль берега, напоминал огромную перепачканную птицу.

Рядом с устьем неторопливой реки, впадавшей в море, он увидел старую дорогу, которая вполне могла вести в деревеньку Туствольд, означавшую для Кугеля пищу и кров на ночь. Он свернул с берега и направился вглубь.

Чтобы согреться, Кугель пустился бежать, высоко задирая колени. Так он пробежал милю или две, и холмы сменились странным пейзажем, в котором возделанные поля перемежались с пустынными пятачками. Вдали, точно разбросанные там и сям в море воздуха островки, возвышались холмы с крутыми склонами.

Никакого селения не было видно, но на полях группки женщин пропалывали просо и кормовые бобы. Когда Кугель протрусил мимо них, они бросили работу и все как одна уставились на него. Тот счёл такое внимание оскорбительным и гордо побежал дальше, не глядя ни направо, ни налево.

Облака, через холмы подползавшие с запада, наполняли воздух прохладой и предвещали скорый дождь. Кугель, вытянув голову, попытался отыскать впереди селение Туствольд, но ничего не увидел. Тучи наползали на солнце, заслоняя и без того тусклый свет, и местность приобрела сходство с древними картинами в коричневых тонах, с плоскими перспективами и выделяющимися деревьями пангко, напоминающими чернильный набросок.

Сквозь облака вдруг пробился солнечный луч и заиграл на скоплении белых колонн, возвышавшихся приблизительно на расстоянии мили. Кугель резко остановился, чтобы разглядеть странное сооружение. Храм? Мавзолей? Развалины огромного дворца? Он пошёл по дороге дальше и через некоторое время вновь остановился. Колонны различались по высоте, от совсем невысоких до более чем стофутовых, и казались примерно десяти футов в обхвате.

Кугель снова возобновил свой путь. Подойдя ближе, он разглядел, что на верхушках этих странных колонн полулежат мужчины, нежащиеся в остатках лучей умирающего солнца.

Разрыв в облаках затянуло, и солнечный свет окончательно померк. Мужчины сели, перекликаясь друг с другом, и наконец спустились с колонн по лестницам, прикреплённым к камням. Очутившись на земле, они поспешно удалились в направлении деревни, полускрытой за зарослями шрековых деревьев. Кугель решил, что эта деревенька, примерно в миле от колонн, и есть Туствольд.

За колоннами в одном из бугров, замеченных ранее Кугелем, зияла яма каменоломни. Оттуда появился седовласый старик с ссутуленными плечами, мускулистыми руками и медленной походкой человека, привыкшего точно рассчитывать каждое своё движение. На нем была белая блуза, свободные серые штаны и стоптанные башмаки из грубой кожи. На его груди на плетёном кожаном шнуре висел пятигранный амулет. Заметив Кугеля, старик остановился, ожидая его приближения.

Кугель постарался придать своему голосу все возможное изящество:

– Сударь, не торопитесь с выводами! Я – не бродяга и не попрошайка, а моряк, добравшийся до берега по илистым отмелям.

– Какой необычный маршрут, – удивился старик. – Опытные мореходы предпочитают использовать пристани Порт‑Пергуша.

– Несомненно. А вон та деревушка, случайно, не Туствольд?

– Собственно говоря, Туствольд – эти развалины, где я добываю белокамень. Местное население называет так же и деревню, и, честно говоря, я не вижу в этом ничего предосудительного. А что вам нужно в Туствольде?

– Еда и ночлег. Но я не могу заплатить ни гроша, поскольку все мои пожитки остались на корабле.

Быстрый переход