|
— Я никогда не… — Не важно. Эй, приди в себя! — Повысив голос, я положил ладонь ей на колено, чтобы привлечь внимание. Рыжая вздрогнула и отскочила от меня, поскользнувшись в грязи, схватилась за дерево. — Что случилось? — спросил я. — Что с тобой? — Я… Почему ты… В ее голосе прорезалась злость. Катя глубоко вздохнула и произнесла: — Что ты хочешь, чтобы я сделала, наемник? Я встал на колени. — Возьми меня за кисть руки. Левой, да, только осторожно. Но крепко. Подними ее, очень медленно… — Она так и сделала, и я скривился от боли. — Так. Возьмись еще крепче. А теперь дерни. Немного вверх и на себя. Дерни сильно. — Но тебе будет очень больно. Она сказала это равнодушным тоном, словно моя боль не заботила ее, не вызывала никакого сочувствия. — Знаю. Иначе никак. И боль будет недолгой. Ну, давай! Наклонившись, она заглянула мне в глаза и вдруг дернула — очень резко и сильно, пожалуй, даже сильнее, чем требовалось. Кажется, я закричал, хотя не услышал своего крика. Будто тысяча болотных бюреров завизжали мне в уши. Красная молния расколола мир, он развалился на части и провалился куда-то в темноту. — …Алекс! Что с тобой? Голос донесся из гулкой пустоты. Я открыл глаза… нет, они и так были открыты, но до сих пор я не осознавал этого. — Алекс! Я лежал на боку, прижавшись щекой к теплой земле. Перед глазами возникло лицо Кати. — Нормально, — сказал я и сел. — Уже лучше. Плечо все еще болело, но теперь не очень сильно. Я пошевелил левой рукой, поднял ее, опустил, хлопнув себя по бедру… да, порядок. — Не очень-то умело ты это сделала, — сказал я. — Ну ладно, все равно спасибо. Она смерила меня взглядом, скривив губы. — Это из-за тебя они нас догнали, — сказала она. — Могли бы от них свалить, так нет, ты остановился, подраться решил! — Чтобы от них свалить, нам пришлось бы бежать и дальше, — возразил я. — А бегать по болоту — все равно что по минному полю. Так что я все правильно сделал. Рыжая отвернулась. Я никак не мог понять, какие чувства испытываю к девчонке. Она вызывала то почти презрение, а то нечто совсем другое. Иногда хотелось ее обнять, ну и кое-что еще сделать, иногда стукнуть, чтоб не выпендривалась и не командовала. А покомандовать она любила. Считала, наверное, что заплаченные деньги дают ей право помыкать наемниками так и этак. Хотя, по ее словам, заплатила она и вправду немало… Но — где эти деньги? Если я не могу вспомнить, где мы их с Маратом спрятали, то, значит, их для меня и не существует. Значит, ничего не принуждает меня и дальше опекать рыжую… кроме желания, чтобы она осталась жива. Стряхнув с волос быстро засыхающую грязь, я встал. Сейчас все это не важно. Вокруг болото, место явно опасное — вот о чем следует думать. Катя брела прочь, приближаясь к темному силуэту в тумане, и я поспешил следом. |
