-  Неправду говоришь! - воскликнула попадья. - Наш Варфоломей в Москву поехал и скоро назад воротится!

    Я внимательно посмотрел на матушку. Похоже, с головой у нее было не все ладно: взгляд блуждал, не останавливаясь ни на чем конкретном, в то время как влажные губы собирались в умильную улыбку.

    -  Давно их угнали? - тихо спросил я Катю.

    -  Давно, я совсем маленькая была.

    Работорговля на Руси была большой, почти неразрешимой проблемой. Существовала целая индустрия вывоза русских людей в восточное рабство. У державы были такие большие границы, что защитить граждан от постоянных набегов южных соседей правительство не могло.

    Создавалась целая система городов-крепостей, пытались перекрыть дороги, но без Великой китайской стены сделать это было нереально.

    -  Нравится тебе Ваня? - тихо спросил я девочку, когда паренек отошел в сторону, а матушка отвлеклась на бродящих по двору кур.

    -  Не знаю, - ответила она, отводя взгляд, - парень как парень. Меня все равно за духовного выдадут, чтобы было кому тятин приход передать.

    Как все женщины, поповна оказалась более реалистична, чем пребывающий в розовом тумане юноша.

    -  А если он пойдет в дьяки? - задал я провокационный вопрос.

    Ответ оказался предельно лаконичный:

    -  Тогда я против родительской воли не пойду. Как они скажут, так и сделаю.

    Идея пристроить паренька мне понравилась. Хотя он и помогал мне в странствиях, но одному было удобнее. Отправить его в родную деревню на холопство я не мог, а тут подворачивалась возможность одним выстрелом убить двух зайцев.

    -  Хочешь, я поговорю о Ване с твоим батюшкой?

    -  Не знаю, если тебе не в тягость, то поговори. Думаю, худого в этом не будет.

    Какова была система подготовки священнослужителей в это время, я не знал. Предполагал, что, скорее сего, их пестуют в монастырях, но поговорить с отцом Петром, действительно, было бы не худо. Однако священник как ушел с утра в собор, так до сих пор и не возвращался. Тогда я сам отправился на поиски. Я уже говорил, что церковь в Богородском была бедной. Икон едва хватило на украшение алтаря. Только возле плохо выписанного лика Спасителя горела одинокая свеча. Отец Петр стоял перед иконой Сына божья на коленях и молился.

    Я подождал, когда он кончит, не дождался и тихо вышел из храма. До вечера заняться мне было нечем, потому я решил его все-таки дождаться и переговорить о своем рынде.

    Мимо церкви проходил крестьянин, приблизившись к паперти, он снял шапку, перекрестился и остался стоять на месте, с интересом глядя на нового человека. Заметив, что я на него смотрю, он подошел ближе и опять сиял шапку:

    -  Доброго здоровьишка, боярин, - вежливо поздоровался он, низко кланяясь.

    Я ответил, ожидая, что тот будет говорить дальше. Лицо у него было заинтересованное и лукавое. Постояв на месте, он спросил:

    -  Никак в Москве, слышно, новый царь?

    -  Говорят, - ответил я, - только я сам там не был.

    -  Понятно, - сказал мужик, разом теряя ко мне интерес. - Думал, у тебя узнать, правду люди говорят, что нашелся младший сынок царя Ивана Васильевича.

    Какая нужда была крепостному крестьянину в Московском царе, я не знал, думаю, как и он сам.

    -  А что за нечистые в вашем лесу обитают? - задал я интересующий уже меня вопрос.