– Виолетта, я давно и преданно люблю вас. Пожалуйста, не отказывайте мне. Примите мое предложение.

Виолетта пребывала в задумчивости. Жизнь ее кончена, даже несмотря на то, что ей надо готовиться к открытию собственного магазина. Но Роберт Фэрроу предлагал ей начать новую жизнь, он давал ей возможность выжить и не позволить обстоятельствам сломить ее. В некотором смысле Роберт был похож на Блэйка. Он был молод, благороден, богат и силен.

– Хорошо, я выйду за вас замуж, – едва слышно сказала Виолетта. Она надеялась, что когда нибудь образ Блэйка перестанет преследовать ее. Однажды ее сердце станет свободно для новой любви. К Роберту Фэрроу.

Молодой человек вскочил с дивана, помог подняться Виолетте и прижал ее к себе. Виолетта закрыла глаза в надежде ощутить волшебное чувство, что она любима.

«Ах, Блэйк», – думала она про себя.

Блэйк медлил в дверях, глядя, как его старший брат, сидя за столом графа, составляет баланс доходов и расходов семейства Хардингов. Блэйк чувствовал, что не может сохранить секрет. Он хмыкнул, желая привлечь к себе внимание. Джон оторвался от расчетов и поднял голову.

– Я тебе не помешал? – спросил Блэйк.

– Помешал, но это к счастью. – Джон захлопнул тяжелую кожаную папку со счетами. – Итак, с чем пожаловал?

Блэйк прошел в кабинет и сел в кресло напротив Джона.

– Я хотел побеседовать с тобой прежде, чем я поговорю с папой и мамой. Вчера вечером мы с Катариной пришли к взаимопониманию и приняли важное решение.

– К какому же решению вы пришли? – с явным любопытством спросил Джон.

– Мы расторгли помолвку.

Сраженный неожиданным известием, Джон перегнулся через стол:

– Почему? Почему вы, словно созданные друг для друга, расторгли помолвку? Разве тебе, Блэйк, не приходило в голову, что теперь ты нуждаешься в Катарине больше чем когда либо. Она станет прекрасной мачехой твоей дочке. Она заменит ей родную мать. – Казалось, Джон сердится. Лицо его стало суровым и непроницаемым.

– Я люблю ее, но как сестру и верного друга. Ко мне она относится так же. Джон, – серьезно обратился к брату Блэйк, – Катарина сказала мне по секрету, что ты отверг ее.

– О Боже! – побледнел Джон. – Не думаешь же ты, что мы занимались нежностями у тебя за спиной?! Нет, это было еще до того, как ты сделал ей предложение, Блэйк. Я ухаживал за Катариной тогда, когда ты собирался жениться на Виолетте.

– Катарина Деафильд любит тебя, – сурово произнес Блэйк.

– Ерунда, – попытался отвертеться Джон. – Я калека. Я не мужчина. Ей нужен здоровый, сильный мужчина, как ты.

– Черт тебя подери! – вспыхнул Блэйк. – Как ты себя жалеешь! Ты не калека, и твоя жизнь только начинается.

– Это тебя черт подери! – закричал в ответ Джон. – Это ты будешь мне рассказывать, как мне жить?! Ты можешь ходить, ты можешь любить женщин, ты можешь зачать ребенка! Не смей говорить о том, что могу я, ты все равно в этом ничего не понимаешь!

– Ты просто трус! Подумать только: всю свою жизнь я восхищался тобой, тайно хотел быть таким, как ты! Несчастный случай, и ты уже сдался, предал свои мечты! Ты разрешил себе не бороться с жизнью, ты разрешил себе ничего не делать! Ты дурак, Джон!

– Не смей говорить о моих мечтах! – стукнул кулаком по столу Джон. – У меня, черт возьми, больше нет иллюзий.

– Тогда что ты собираешься делать дальше? Всю оставшуюся жизнь просидеть в этом кабинете, сунув нос в расходную книгу, и сводить дебет с кредитом?! Провести остаток жизни в обществе своего слуги? Тихо состариться без любви, без жены, без детей и внуков? Почему бы тогда не умереть прямо сейчас? Почему бы тебе не покончить жизнь самоубийством? Впрочем, ты уже сделал это.