– Ну что? – нетерпеливо спросил Колька, выдвинувшись из тени.

– Она, – кратко ответила Оля.

– Ну кры-ыса, – протянул Санька, с хрустом разминая пальцы. – Погнали, брать надо, пока тепленькая, потом все отрицать будет, я ее знаю.

* * *

Но Светка не собиралась ничего отрицать. Она сидела в чужом дровяном сарае, опухшая от слез. Вид у нее был настолько жалкий, что даже названый братец передумал устраивать над ней расправу. Однако Ольга после разговора с фрицем, пусть и пострадавшим, была настроена неумолимо:

– Ты! Дрянь такая! Ты хоть понимаешь, что натворила?!

– Да-а, – ныла Светка, морщась и держась за голову.

От плодотворной, длительной да к тому же бесшумной истерики она дрожала и икала попеременно так, что щепа для растопки сыпалась сверху.

– Да ей теперь бежать свечку ставить, толщиной с дуб, – мрачно вставил Колька. – Дойди эта пачка до всех заключенных… эх!

Сгоряча Санька, иссякнув на слова, отвесил сестрице крепкий подзатыльник. Она немедленно разревелась вновь, уткнулась в него, обхватила руками.

– Ну вот, – застыдившись, он тоже обнял дуреху, – чего сырость-то сейчас разводить? Ты, курица, сообрази: вот если бы фриц рассказал врачу или милиционерам, кто ему эту соль подогнал? Соображаешь? Это же убийство, массовое…

– …к тому же военнопленных! – немедленно вступила Ольга. – Это не твое личное дело, это дело политическое, это подрывает международный авторитет нашей Родины. Международный авторитет, Света!

– Оль, ну не дави, – попытался встрять Колька и немедленно получил отпор.

– Ты кого покрываешь, Пожарский? Она же начштаба! Она же актив! Свинья в овчине!

– Почему свинья-то? – переспросил Санька, потихоньку переправляя сестрицу себе за спину. Неистребимая привычка постоянно заступаться за это плаксивое и любимое существо.

– Да уж не волк – точно, – пояснила Оля, переводя дух. Этот глупый вопрос почему-то подействовал на нее успокаивающе, во всяком случае, желание отвинтить эту тупую голову с косичками поугасло.

– А кто? – немедленно осведомился Колька, уловив этот момент.

– А вот ты ее спроси, кем она себя во сне увидела, чей подвиг повторяла?

– Зины, – едва слышно икнула Светка, отрывая от Санькиной рубахи зареванную мордочку.

– Что за Зина?

– Порт… ик, Портнова.

– Ты дура? – прямо спросил брат, отодвигая ее от себя и вглядываясь пытливо. – Зина не военнопленных травила, а захватчиков!

– А все равно враги, – угрюмо заявила Светка.

– Дура, – горестно, точно подтверждая диагноз, сообщил окружающим Санька. – Эх, товарищи, каких людей теряем…

Пришла пора Кольке напомнить:

– Полегче, сам-то давно ли в себя пришел?

– Я покаялся, встал на путь исправления и сотрудничества, – твердо заявил Приходько, – а эта вот…

– С «этой вот» сейчас поработаем, – пообещал Колька, начиная расстегивать ремень.

Светка, сообразив, к чему идет, взвизгнула, поползла по-крабьи, перебирая ногами и руками, ткнулась в штабель. Посыпались дрова.

– Ну вылезай, вылезай, – пригласил Колька, шлепая ремнем по ладони, – там все равно стена крепкая, не просочишься.