– До сего момента, мистер Андропулос, – сказал Тальбот, – мы многого вам не говорили. Сделано это было специально, поэтому мы не считаем необходимым приносить какие‑либо извинения. Мы не хотели возникновения ненужной паники и старались не встревожить людей, особенно ваших молодых дам. Но такой человек, как вы, безусловно, интересуется международной политикой. Вдобавок ко всему вы грек, а Греция входит в состав НАТО, поэтому вы имеете право все знать.

Никто не мог догадаться по спокойным, взвешенным словам Тальбота, что, по его мнению, Андропулос интересуется не международной политикой, а международными преступлениями.

– Так вот, дело в следующем. Самолет, который мы сейчас поднимаем на поверхность, является американским бомбардировщиком, на борту которого находится смертоносный груз – водородные и атомные бомбы. Скорее всего, это оружие предназначалось для какой‑нибудь базы НАТО в Греции.

Андропулос сменил выражение лица с ошеломленного на гневное.

– Мы можем только догадываться, – продолжат Тальбот, – что явилось причиной крушения самолета. Вполне возможно, произошел взрыв двигателя. Но, учитывая, что самолет нес на своем борту самое разнообразное оружие, включая неядерное, что‑то из последнего, видимо, вышло из строя. Мы уже не можем ничего выяснить, и, скорее всего, все так и останется тайной. Экипаж самолета погиб.

Андропулос покачал головой. Казалось, его чистые невинные глаза были тронуты печалью.

– О господи! Какой ужас! Кошмар! – Он замолчал и задумался. – Взрыв не может быть каким‑то образом связан с террористами? Я понимаю, это звучит глупо, но не является ли он результатом диверсии?

– Исключено. Самолет вылетел со сверхсекретной военно‑воздушной базы, где соблюдаются самые строгие меры безопасности. Конечно, ротозейство везде возможно, но чтобы в самолет подложили взрывчатку... Чепуха! То, что произошло, можно назвать только волей Божьей.

– Как бы я хотел разделить вашу веру в людей, – заметил Андропулос и снова покачал головой. – Не существует границ человеческой подлости, но, если вы уверены, что физически совершить подобное было невозможно, значит, так оно и есть. Ну да ладно, прошлое осталось в прошлом, а что нас ждет впереди?

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, надо как‑то проникнуть внутрь самолета. И не стоит забывать, что находящееся на его борту ядерное оружие подверглось отрицательному воздействию в результате взрыва внутри самолета и его столкновения с морскими водами во время падения. Все это могло оказать определенное влияние на весьма нежные взрывные механизмы.

– А вы или кто‑нибудь из членов вашей команды разбираетесь в подобных делах?

– Нет, но в двух шагах от вас сидит человек, который способен ответить на ваш вопрос. Знакомьтесь: доктор Уикрэм. Не обращайте внимания на то, что он краснеет. Это от скромности. Так вот, доктор Уикрэм – известный во всем мире физик‑ядерщик, который специализируется по ядерному оружию. Нам повезло, что он у нас на борту.

– Господи, действительно повезло. – Андропулос чуть поклонился в сторону Уикрэма. – Я даже не подозревал, что вы эксперт по таким вопросам. Очень надеюсь, что вы сможете разрешить эту ужасную дилемму.

– Скорее, не ужасную дилемму, а серьезную проблему, – заметил Тальбот и повернулся в сторону Денхольма, который в этот момент вошел в кают‑компанию. – Что там, лейтенант?

– Не хотелось вас беспокоить, сэр, но лейтенант Маккафферти приносит свои извинения и просит вас спуститься в машинное отделение.

Выйдя из кают‑компании, Тальбот спросил у Денхольма:

– Джимми, в чем дело? Что случилось в машинном отделении?

– Ничего.