Фархид пытался освободиться из рук варвара, но с таким же успехом он мог вырвать из стены городские ворота — стальная хватка Конана напомнила ему слышанные в детстве легенды о каменных воинах.

— Эй, ребята! — позвал он своих на помощь, но у «ребят» хмель моментально выветрился из головы, и они не решались предпринять никаких действий. Один только Слон встал и, стряхнув с себя пытавшихся удержать его товарищей, бросился на помощь Фархиду. Меч у него был достаточно длинный и тяжелый, но размахивал он им с необыкновенной легкостью. Ну как же, ведь он был самым сильным бойцом в Шадизаре!

— Наконец то я по-настоящему выпущу тебе кишки, киммерийский ублюдок! — зарычал он.

Конан легко, как шелковое покрывало, бросил предводителя под ноги Слону и, воспользовавшись замешательством врага, выхватил свой меч. Привычные ко всему посетители таверны мгновенно отодвинули столы и превратили помещение в подобие арены, расположившись полукругом подальше от противников, дабы не попасть случайно под разящий удар меча, но и не упустить возможность развлечься явно любопытным зрелищем.

— Не споткнись о собственные уши, выродок! — парировал варвар, сверля взглядом противника.

Враги сходились, не спуская друг с друга напряженного взгляда. Конан ни капли не сомневался в том, что победа будет за ним. Сделав пару выпадов, он понял, каковы недостатки в умении работать мечом у своего врага.

— Клянусь Кромом, ты уже мертвец! — объявил он Слону и удвоил скорость, с которой вращал мечом.

Замориец отбил несколько атак, но меч Конана сверкал все быстрей и быстрей. Слон пытался противостоять этому напору, но тщетно. Киммериец теснил противника, не давая возможности развернуться, и хотя замориец тоже был не таким уж плохим рубакой, все действительно закончилось довольно быстро: в последний раз зазвенели столкнувшиеся мечи — и последовал коронный удар варвара. Конец меча вышел из спины Слона как раз в том месте, в которое тот метил, нанося сзади предательский удар киммерийцу. Конан взглянул в глаза противнику. Широко распахнутые, они быстро тускнели, напоминая стершиеся монеты.

Конан обвел взглядом оцепеневших зрителей.

— Еще кто-нибудь хочет проверить, как киммерийцы умеют обращаться с мечом? — спросил он спокойным голосом. — Мне кажется, вроде тебе не терпелось? — Конан указал концом лезвия в направлении Фархида.

У того громко застучали от страха зубы; не в силах вымолвить хоть слово, он судорожно мотнул головой. Варвар двинулся в его сторону. Передние ряды зрителей отпрянули, давя задних.

— Запомните, в ваш город пришел Конан из Киммерии, и всякий, кто попробует поступить, как вот этот, — варвар кивнул на распростершуюся на полу тушу своего бывшего врага, — получит свое.

— Эй, хозяин! — крикнул он Абулетесу. — Убери-ка эту вонючую падаль отсюда, а нам с Нинусом подай еще кувшин вина! Кстати, — вспомнил киммериец, повернувшись к предводителю шайки, — не забудь завтра принести сюда мою долю — иначе, клянусь Белом, я накормлю тебя твоими собственными потрохами!

Варвар вернулся за стол и налил себе и Нину-су по кружке вина.

— Неплохо, как ты думаешь, прополоскать горло после такой приятной беседы?

— Клянусь Владыкой Света, ты совершенно прав, — серьезно ответил Нинус.

Глава седьмая

На следующий день варвар решил, что, пожалуй, самое время наведаться к Ши Шеламу. С бурдючком хорошего вина он отправился в Пустыньку. Пройдя знакомыми пыльными проулками, он без труда нашел лачугу своего приятеля, однако дома того не оказалось. «Наверное, ушел по делам, — решил киммериец. — Хотя вроде бы рано еще, солнце стоит низко.