Конан не одобрял колдовства в любом его виде, но любопытство было куда сильнее страха неизвестности, да и, кроме того, он знал, что Денияре можно довериться — она не причинит ему зла.

Мгновение поколебавшись, он сказал:

— Что ж, я постараюсь, а какую девушку взять — мне все равно. Ты их знаешь лучше, тебе и выбирать.

— Хорошо, — кивнула Денияра, — подожди, я сейчас вернусь.

Варвар присел на широкую деревянную скамью, с любопытством разглядывая подземелье. Помещение было большим — наверное, оно занимало все пространство под домом. Своды потолка и стены выложены из белого камня, пол — земляной, только в противоположном углу и посередине разостланы большие цветастые ковры с вытканными на них таинственными знаками. Деревянные скамейки и огромный стол из толстых досок, пара сундуков да несколько серебряных зеркал на стенах — вот и все, что было в помещении. В углах подземелья на железных треножниках масляные лампы горели неярким, но ровным пламенем.

На лестнице послышались легкие шаги, и в помещение вошли Денияра и Мадина. Усадив девушку на скамью рядом с киммерийцем, Денияра принялась за приготовления. Сначала из одного из сундуков она вытащила небольшую жаровню в виде цветка подсолнуха и поставила ее на стол, затем из другого — маленький резной ларчик и несколько флаконов из разноцветного стекла. Взяв из кожаного мешочка щепоть зеленоватого порошка, Денияра бросила его на жаровню, сделала руками несколько плавных движений, и яркий изумрудный огонь сам вспыхнул на металлических лепестках.

— Встаньте сюда, — Денияра указала на ковер посреди комнаты.

Мадина и Конан молча повиновались. Налив себе в ладонь белой жидкости из самого большого флакона, Денияра смазала ею брови, ноздри, ушные раковины и суставы пальцев на руках и ногах девушки и варвара. Неведомый терпкий аромат был настолько силен, что у Конана слегка закружилась голова, смазанные места легонько покалывало, тело стало наливаться теплом, как будто внутри его развели большой и жаркий огонь.

— Теперь снимите с себя все и одежду отдайте мне, — сказала Денияра, и голос ее звучал так, как будто она была где-то далеко внизу.

Когда киммериец и девушка разделись, Денияра приказала им улечься на ковер ногами в разные стороны и положить головы на плечо друг другу. Их платье она поднесла к зеленому пламени; вспышка, и мгновение спустя хлопья легкого пепла кружились в воздухе, опускаясь на пол — вот все, что осталось от ткани, застежек, кожаных ремешков, словом, от того, что раньше было одеждой. Из маленького красного флакона женщина побрызгала на лоб Конана и Мадины розовой жидкостью и вновь, как будто издалека, они услышали ее слова:

— Возьмитесь за руки. Конан, не забудь, что я сказала тебе.

В то же мгновение ковер отделился от пола и поплыл вверх, поднимаясь все выше и выше. Происходило что-то странное: ковер поднимался вверх, а потолок не становился ближе, он тоже уходил от них все дальше и дальше, пока все пространство над ними не стало темным и далеким, как пасмурное небо в безлунную ночь. Изредка сквозь разрывы в этом куполе проглядывали звезды — невероятно яркие, таких они никогда не видели раньше на настоящем небе. Вдруг налетел яростный вихрь, он подхватил ковер и быстро понес его куда-то вбок. Холодные струи воды, резкие, как лезвие кинжала, обрушились своими потоками на их нагие тела, жестокий ветер гнал их ложе все дальше и дальше к встававшей на горизонте белой стене, которая, казалось, обнимала весь видимый мир снизу доверху.

— Мне холодно и страшно… — услышал киммериец рядом с собой голос Мадины.