Он хотел повернуть голову, чтобы увидеть ее лицо, но не смог, потому что все его тело было неподвижным, как будто невидимые путы сковали его руки, ноги, шею. Только губы, глаза и язык повиновались его желаниям, и он сказал:

— Не бойся, девочка, все пройдет, и мы вернемся.

Вихрь закрутил их и поднес совсем близко к белой ледяной стене. У самого ее подножия сидела мерзкая старуха, обросшая рыжей шерстью — повелительница зимы. Хриплым дребезжащим голосом она сзывала снег, метель, бурю, свинцовые удушливые туманы, вихри и ураганы. Град со снегом, ледяные брызги морской соленой воды — стихии смешались в жутком танце, сковывавшем тело и леденившем душу. Вокруг старухи в бешеной пляске носились косматые уродливые существа с ледяными осколками вместо глаз. Руками, больше походившими на корявые сучья и обломки веток, они пытались схватить край ковра, на котором лежали киммериец и девушка. Злобным воем встречали мерзкие подданные повелительницы зимы каждую свою неудачную попытку добраться до людей; их вопли сливались с неумолчным хором бушующей природы.

— Мне жутко, я не выдержу этого, я умираю… — вновь послышался жалобный стон девушки.

Он не мог ничем помочь ей, лишь кончиками пальцев пожал ее узкие ладони, которые лежали в его руках.

— Потерпи, девочка…

Вдруг в этом мраке зимнего смерча стали пробиваться тонкие лучики света, сначала еле заметные, как забытые на черной пашне соломинки, потом все ярче и ярче. Конан и Мадина услышали глухие удары, словно кто-то тараном крушил ледяную стену. Удары становились все мощнее, их грохот уже перекрыл и вой ветра, и свист ледяных струй. Наконец стена раскололась, лучи яркого животворящего света залили все вокруг, глыбы льда вперемешку с камнями и песком неудержимым потоком устремились вниз, засыпая старуху и ее подданных.

Свист и вой ветра прекратились, светлый день засиял на небесах. Вдали показалась сверкающая всеми красками радуги колесница, запряженная тройкой лошадей, окруженных ореолом солнечных лучей. Она приблизилась, гигантским полумесяцем очертила небо вокруг, а потом стала возноситься все выше и выше. В колеснице стоял золотоволосый великан, нагой и прекрасный, под взмахом его руки с зажатым в ней мечом все вокруг стало окутывать животворящее тепло, и неземной хор прекрасных голосов заструился с небес.

— Солнцеликий Митра! — У киммерийца перехватило дыхание.

За тем местом, где стояла ледяная стена, простерлись изумрудного цвета поля с яркими блестками весенних цветов. Еще взмах руки огненного великана — и с небес на белом воздушном облаке спустилась нагая белокурая женщина неописуемой красоты. Она склонилась перед колесницей.

— Я пришла, о повелитель!

И Солнцеликий, указывая на лежащий перед ними мир, проговорил голосом, который своей мощью заполнил все вокруг:

— Это все твое, весна, теперь ты владычица здесь.

И колесница вновь поплыла в ярких сполохах солнечного света, постепенно удаляясь, все выше и выше гигантской спиралью расцвечивая небеса. Из глубины зеленых полян появились мириады странных существ: духи полей, лесов и земных глубин. Гомон, свист, смех заполнили все пространство.

Ковер, на котором в оцепенении лежали Конан и Мадина, плавными кругами опустился на зеленую поляну, и киммериец почувствовал, что путы, сковывавшие тело, спали с него, теперь он мог шевелиться.

Приподнявшись, варвар увидел, что все необъятное поле вокруг них заполнили человечки в высоких колпаках и красных сафьяновых сапогах, размахивавшие лампадами, в которых бледным пламенем светился неведомый огонь; уродцы с квадратными головами без глаз и рта. Бесформенные каменные глыбы передвигались на каменных ножках, ежеминутно меняя свои очертания. Были здесь и твари, словно сотканные из веток и стеблей травы, в глубине этих переплетений мерцали влажные огромные глаза, приковывавшие взгляд.