– Чем это ты? – спросила она нажимая на края ранки. – Давно? Ты рану хоть обрабатывал?!

– Гвоздиком, наверное, – ответил я, скашивая глаза, чтобы получше рассмотреть плечо. – Не мазал ничем, некогда было.

– Да что ж вы, мужики, за дураки такие? – выпалила Вера. – Всё в герои лезете, а не думаете, что от того же гвоздика тоже умереть можно!

– Там что, гангрена? – немного испуганно спросил я. – Вроде не похоже, руку не раздуло, нагноилось чуть-чуть, и всё.

– Вот такие «немного» потом санитар в госпитальный отвал выносит. Вместе с конечностью, – решила нагнать на меня побольше страха жена. – Лечиться надо! Гангрены нет, конечно, но флегмона запросто разовьется!

– Так, хватит уже меня стращать! Пуганый! – я решил не сдаваться. Этим, в белых халатах, только волю дай. – Делай перевязку, и все дела. Мне завтра с утра в Кремль. К Сталину, – тихо добавил я.

– Да хоть!.. – Вера осеклась, до не дошло сказанное. – Нее, правда?

– Орден вручать будут, – наконец, похвалился я. А то и слова сказать не дают.

– Поздравляю, Петя, – жена стащила вниз марлевую маску, поцеловала. – Молодец! Но лечиться надо… – она задумалась. – Сейчас, посиди минутку, я скоро вернусь. Надо же тебя к награждению подготовить, а то получится орденоносец безрукий.

Вернулась она довольная, хоть прошла и не минутка, а примерно десять.

– Так, давай мы здесь закончим быстренько и потом съездим в одно место. Мне Николай Нилович свою машину дает, я попросила. Сейчас, руки помою только…, - она что-то делала у меня за спиной, я не видел. Шумела вода из крана, потом зазвенели какие-то железки и мне чем-то спиртовым помазали рану. Один раз, потом и второй. – Сейчас немножко больно будет…

Это она называет «немножко»? Вам когда-нибудь отрезали руку без всякой подготовки? Тогда вы можете понять, что я почувствовал. Не в силах сдерживаться, я зашипел сквозь сомкнутые зубы, но моя любимая не унималась, и, недовольно шикнув на меня, приказала не дергаться и дорезала то, что не успела отчекрыжить с первого раза.

– Всё? – спросил я, не веря своему счастью, когда Вера закончила копаться в моем плече, лить туда что-то ужасное и шипящее (яд, не иначе!) и наложила, наконец, повязку на то, что осталось после ее манипуляций.

– Ой, какие мы нежные, – издеваясь, промолвила та, которой я доверил свою жизнь и судьбу. – Еще укольчик маленький будет. Детский, – добавила она и позвала: – Софья Никитична! Сыворотку сделаете?

Ну подожди, Вера Андреевна! Наступит ночь и отольются кошке мышкины слезы! Ни одного момента издевательств не забуду! За каждый миг отомщу! А за детский укольчик – отдельно. Может, даже не один раз! Но знаете, мне после всех экзекуций и вправду стало легче!

* * *

Действительно, ехать было недалеко. Адрес сказала Вера, когда мы сели в машину. Не мне, водителю. Меня эти хитромудрые московские названия всегда чем-то пугали. Как хоть в них местные разбираются? Нет, дорогу я найду, не вопрос, мне лишь бы знать в какую сторону идти. А еще лучше – ориентир видеть.

– В университет, на Моховую, – сказала моя ненаглядная, и чуть тише добавила, уже мне: – Там работает Маша, моя знакомая. Они разрабатывают новое лекарство. Как раз твой случай.

Ладно, попробуем чудо-средство. Где наша не пропадала?

– А у меня хвост от этого не вырастет? – поинтересовался я на всякий случай.