Аркадий от избытка чувств больно хлопнул меня по спине.

– Напишем, что уничтожил, – продолжал давить Хрущев. – Обе сверхтяжелые осадные гаубицы. Всех участников рейда надо срочно представить к орденам и медалям!

– Одна из групп погибла, – добавил Кирпонос.

– Вторая же жива? Участников первой – посмертно. Я сейчас пошлю телеграмму Мерецкову, сообщу хорошую новость.

– Ну и жук этот Хрущев, – тихо шепнул мне на ухо Масюк. – Хочет себе всю славу заграбастать. Небось, еще напишет, что придумали и осуществили под его личным руководством.

– Пусть пишет что хочет, главное, пушкам кирдык.

Глава 20

После ухода Хрущева, Кирпонос и нам сообщил о вылазке против гаубиц – все-таки мы вроде как причастны к этому. Поблагодарил, конечно, за смекалку и всякое такое. Про награды речи не было, да я и понимал, что после Знамени ничего еще долго не светит, в сорок первом с наградами туго.

Кстати, Масюк проболтался, что мой орден не из загашника Кирпоноса возник. После представления от Поппеля запросили Москву, там что-то мурыжили, уточняли, тут Аркаша подробностей не знал, а потом спустили команду вместо Героя дать Знамя – какой уж Герой окруженцам. Но об этом мой товарищ порекомендовал помалкивать, а лучше забыть навеки. Так что всё Кирпонос при нашей встрече уже знал, просто сыграл сценку из спектакля «Щедрый начальник». Ну да я не в обиде. Всё лучше, чем ничего.

Домой я возвращался опять в потемках. Та же очередь у хлебного, те же женщины со своими причитаниями, вой сирен. Вот только под подъездом никого не было: ни любимой, ни соседа-алкаша.

Дверь оказалась не заперта. Надо Вере сказать, чтобы закрывалась, а то всякого дерьма сейчас повылезет из своих нор… Но сделать жене внушение не получилось. В прихожей, прямо у порога лежал Пират. Проклятая животина слишком быстро почуяла волю, так скоро и в постель полезет. Вот и сейчас, только хвостом дернул, подлец, ни на сантиметр не сдвинулся. Я перешагнул его и позвал жену:

. – Верочка! Ты где? Мужа встречать не собираешься?

Рыжая любовь вышла в прихожую, шмыгая носом. Вытерев щеку ладонью, она попыталась прошмыгнуть на кухню, но я схватил ее за руку.

– Отпусти, дай пройти, – каким-то глухим голосом сказала она. – Не хочу, чтобы ты меня такой видел.

– Что случилось? – начал допытываться я, разглядывая ее заплаканное лицо. – С тобой всё в порядке?

– В Москву отправляют, – не поднимая головы, ответила Вера. – К Бурденко.

– Когда? – мне от этой новости тоже стало не по себе. Вроде и обсуждали такую возможность, а вот случилось – и как мешком по голове. Настроение упало, конечно. С одной стороны – порадоваться надо за жену. Будет в столице, в безопасности. А с другой – расставаться не хочется совсем.

– Послезавтра утром, самолетом, – Вера обняла меня, прижалась. – Не хочу уезжать от тебя.

– Ехать надо, – сказал я. – Здесь очень скоро развернется ад. Мне спокойнее будет, если ты окажешься подальше отсюда.

– А ты? Про меня ты подумал? Мне каково без тебя?!

– Да как-нибудь выкручусь, не переживай, – попытался я ее успокоить. – Давай лучше поедим, я голодный, Пирата сожрать готов!

Вера начал собирать на стол, а я помыл руки и сел возле нее.

– А у тебя что? – спросила она, расставляя тарелки. – Где вы были? Я вчера ждала допоздна…

Черт! Хотел же оставить записку, да не успел.