На площади у вокзала мы повернули направо и поехали мимо студенческого общежития и педагогического института. Если что, это я на табличках прочитал, сам-то я здесь впервые был. Помнил только, что девятого числа город сдадут практически без боя.

После института мы проехали еще пару кварталов и остановились. Улицу перекрыло упавшее дерево. Во дворе какого-то дома прямо напротив нас военные грузили в полуторку коробки. Большое здание, видать, что-то тут до революции было такое, державное. Два этажа, окон штук по пятнадцать в каждом, это которые на улицу смотрят. Въезд со двора, а там еще какая-то бывшая конюшня. А заборчик так себе, хлипкий, с одной стороны только каменный. Разобрали, наверное, после революции.

Это я всё рассматривал, пока Буряков думал, что дальше делать. Сами-то мы не местные, куда идти, или ехать, только особист знает. Так что посмотрим по сторонам пока.

А грузят важное что-то, военные один за другим, как машины, принес коробку, в кузов бросил, развернулся – и назад.

Наконец, лейтенант надумал, что дальше делать.

– Сидите здесь пока, я за пропуском схожу, поедем потом в дивизию. Тут идти быстрее получится, чем объезжать. Скоро вернусь.

Буряков перебрался через ствол упавшего дерева и скрылся за углом. Мы же с Верой просто стояли и пытались привести себя в порядок подручными средствами. Вдруг от полуторки, на которую грузили коробки, раздался грохот. Я оглянулся: один из грузчиков уронил свою ношу и на землю рассыпались папки с бумагами. Наверное, архив какой-то вывозят.

– Петя, ты слышал? Там… этот, который коробку уронил, – зашептала рыжая, – ругался…

– И что? – спросил я недоуменно. Если обращать внимание на каждого ругающегося военного, то постоянно удивляться будешь, даже во сне.

– Не по нашему, по-немецки! – прошипела Вера.

– Вот дела, – протянул я. – Похоже диверсанты. И не оставишь их, полуторка-то почти полная, скоро уедут. Их там человек шесть, не меньше. И это не просто носильщики. Вон как двое автоматы настороженно держат. Положат нас за милую душу. Надо подумать, что дальше делать.

Дурацкая ситуация: мы почти в центре нашего города, хоть и прифронтового, а таимся, чтобы нас немцы не заподозрили.

Вера смотрела на меня, ожидая решения. Спокойно держится, молодец. Никакой паники и беготни. А ведь тут воевать могут начать с минуты на минуту. Наверное, это тот самый «Бранденбург», который напал на танкиста-майора, когда мы с Соломонычем везли больных из Львова. Или еще какие гаврики, кто их разберет? На лбу у них не написано. И на хрена им архив этот? Как по мне, таких коробок с документами по обочинам сейчас валяется немерено, только успевай собирать.

Ладно, тяга Шепелева к большому бабаху поможет нам. Пригодятся как раз противотанковые гранаты. Моточек бечевки у меня всегда в кармане есть, подойти к грузовику почти незаметно тоже можно, вон там, вдоль заборчика пройти только надо. А там – сапер я или прогуляться вышел? Надо отвлечь немчуру. А как это сделать? А вот и Вере задание будет. Солдаты, они из какой страны бы ни были, а на красивую женщину всегда охотно посмотрят.

– Послушай, – начал я инструктаж невесты, – ты сейчас пройдешь вон туда, прямо к углу, со стороны кабины…

– Хорошо, – отозвалась рыжая. – А там что делать?

– А я в это время пройду чуть назад, меня со двора не видно будет. Как кивну, ты отвлеки их как-нибудь, не знаю, чулок поправь, ножку покажи, ну, чтобы они на тебя хоть пару секунд попялились.