77

         И Саша мой любил его рассказ

         Про сборища народные, про шумный

         Напор страстей и про последний час

         Венчанного страдальца… Над безумной

         Парижскою толпою много раз

         Носилося его воображенье:

         Там слышал он святых голов паденье,

         Меж тем как нищих буйный миллион

         Кричал, смеясь: «Да здравствует закон!»

         И в недостатке хлеба или злата,

         Просил одной лишь крови у Марата.

78

         Там видел он высокий эшафот;

         Прелестная на звучные ступени

         Всходила женщина… Следы забот,

         Следы живых, но тайных угрызений

         Виднелись на лице ее. Народ

         Рукоплескал… Вот кудри золотые

         Посыпались на плечи молодые;

         Вот голова, носившая венец,

         Склонилася на плаху… О, творец!

         Одумайтесь! Еще момент, злодеи!..

         И голова оторвана от шеи…

79

         И кровь с тех пор рекою потекла,

         И загремела жадная секира…

         И ты, поэт, высокого чела

         Не уберег! Твоя живая лира

         Напрасно по вселенной разнесла

         Всё, всё, что ты считал своей душою —

         Слова, мечты с надеждой и тоскою…

         Напрасно!.. Ты прошел кровавый путь,

         Не отомстив, и творческую грудь

         Ни стих язвительный, ни смех холодный

         Не посетил – и ты погиб бесплодно…

80

         И Франция упала за тобой

         К ногам убийц бездушных и ничтожных.

         Никто не смел возвысить голос свой;

         Из мрака мыслей гибельных и ложных

         Никто не вышел с твердою душой, —

         Меж тем как втайне взор Наполеона

         Уж зрел ступени будущего трона…

         Я в этом тоне мог бы продолжать,

         Но истина – не в моде, а писать

         О том, что было двести раз в газетах,

         Смешно, тем боле об таких предметах.