-  Да не думаю я!

    -  Думаешь, думаешь, я лучше знаю! Но понимаешь ли, вопрос признания или непризнания бога - он не только физический и академический, он касается смысла человеческого существования. Мы от него уходим в текучку, в исследование частностей, в выгодные применения своих познаний… а надо все же договориться до полной ясности. Если мы признаем априорность, несводимость к чему-то более простому и общему «фундаментальных» фактов и законов природы, то тем мы явно или неявно, не в первой, так во второй или третьей главе, признаем существование бога. Не на облаке и с бородой, какого в храмах малюют, но все равно - некое высшее существо, ньютоновского бога-мастера. Он-де создал для своих целей… пардон, Целей! - строго отмеренное количество Частиц, собрал из них приборчики-атомы и молекулы, а из них тела… и наши тела, заметь! распределил все это по своему вкусу в пространстве и времени, запрограммировал своими «мировыми законами» все сцепления-расцепления - и делает то, что ему надо, что ему интересно! - Чекан раскраснелся и жестикулировал в опасной близости от бокала. Стасик отодвинул его. - А что не надо, не делает - и нам не дает. И все мы при таком взгляде получается марионетками, никакого смысла в нашей созидательной и познавательной деятельности нет… все не мы делаем, а с нами делается, вот ведь как!

    «Ты смотри, - подумал Коломиец, уловивший в последних фразах приятеля что-то близкое к мыслям Тураева, - к тому же подошел, хоть и с другого конца. Действительно, выходит, злая проблема».

    Официантка принесла им два борща и тем прервала беседу. Но ненадолго.

    -  И чего это я вздумал плакаться тебе в жилетку о таких делах! - удивился, отодвигая пустую тарелку, Борис. - Оно тебе надо!.. («Может, и надо», подумал Стасик.) Воистину, у кого что болит, тот о том и говорит. Изложил я, знаешь, эти соображения своему шефу - профессору Парфентию Петровичу Ворвуле, завкафедрой квантовой механики, заслуженному деятелю науки и техники, прошу любить и жаловать! - предложил вместе написать статью. Шумная была бы статья с последующим спором, треском… да где там! Милейший Парфентий Петрович ручками замахал: что вы, Борис Викентьич, это спорно, рискованно, неразумно вам накануне подготовки своей диссертации к защите возбуждать вокруг себя научные страсти. Вот защититесь, тогда… словом, не умничай, будь паинькой и в награду тебя признают ученым. А мне после этого и диссертацию-то расхотелось доводить. Признать-то меня признают, только буду я не ученым, а узким… таким, знаешь, узким-узким, как лоб кретина - специалистиком по той же КМ. Э!..

    Чекан пригорюнился, разлил по бокалам остатки вина. Допили.

    -  Слушай, Борь, - жалостливо глядя на него, спросил Коломиец, - а зачем ты вообще делаешь эту диссертацию?

    -  Ну? - тот поднял голову.

    -  Что - ну?

    -  Ну дальше, гони соль! Ты же рассказываешь анекдот?

    -  Нет, какой анекдот! Я всерьез спрашиваю: зачем ты в это дело влез?

    -  Ха, привет! А что я, хуже других?! - Борис замолчал, покрутил головой и расхохотался. - А вообще действительно… со стороны должно выглядеть диковато: здоровый мужик, пахать мог бы, лес валить - а черт те из-за чего переживает, занимается сомнительной, с точки зрения общественной пользы, деятельностью, хочет снискать… Бросил бы! Не брошу, что ты, не смогу.